— Значит, он… полковник хочет его отпустить? Но почему, Бэтти? Я думала… Ладно, неважно. Вы уплываете с ним?
— А как же? Да, Бэтти Поттер прощается с Занзибаром. Буду тосковать по нему. Хотя после того, что мы недавно здесь повидали, не скажу, что уплывать мне очень жаль. Тем более, Амра умерла. Правда, трудно будет расставаться с хаджи и остальными — чертовски трудно. Что ж, мисс, такова жизнь. «Сегодня здесь, а завтра там!» Вы наверно, и сами вернетесь домой. Если подниметесь с этого грязного ящика, мисс, Джума и я понесем пожитки дальше. Спасибо, мисс.
Он грузно зашагал по веранде. Геро медленно вошла в свою комнату и застала там Оливию, тоже собирающую вещи.
— А, Геро, вот и ты. Это твоя нижняя юбка или ее забыла Тереза? Нет, вспомнила, я одалживала ее у Милли. Нац нужно покидать этот дом, дорогая. Джордж получил еще одно письмо из Кейптауна, и, кажется, «Баклан»…
— Да, — перебила ее Геро, — знаю. Бэтти сказал мне. — Она неловко села на кровать и уставилась на Оливию, даже не сделав попытки помочь ей. — Он говорит, что им нужно отплыть до прихода «Баклана». Что полковник Эдвардс посоветовал им уплывать и пообещал, что ничего… Я не понимаю, Ливви. Почему Джордж так поступает?
— Он узнал кое-что от султана. Джордж говорит, суд, конечно, не примет этого во внимание, но сам считает, что на правой стороне счета у Рори достаточно для сведения баланса — он просмотрел записи Дэна, рапорты, все такое прочее и говорит, что итог получается впечатляющим. Имеется в виду — в жизнях.
— Каких жизнях? Я не… А, ты, наверно, про детей? Говорила я не про них, но раз ты напомнила, думаю, они тоже должны считаться. Нет, Джордж вел речь о рабах.
— Каких рабах? Оливия, о чем ты?
— О капитане Фросте, конечно. Джордж не хотел отступаться от своих слов и собирался принять меры, чтобы Рори Фроста увезли на «Баклане» — он должен был оставаться здесь, потому что, кажется, дал Джорджу слово не бежать, а ты ведь знаешь, что представляют собой мужчины. У них такие нелепые понятия! Но султан сказал вчера нечто странное что другие работорговцы без него почувствуют себя лучше, а британские моряки наоборот. Джордж спросил, что он имеет в виду, султан рассказал ему все, вот так Джорджу и стало об этом известно.
— Известно о чем?
— Что тут заслуга Рори Фроста. Джордж говорит, множество поистине ужасных работорговых судов — он называет их «адскими» — «Нарцисс» задержал только потому, что кто-то предупреждал Дэна. Откуда они плывут, когда и все такое прочее, чтобы он знал, где и в какое время их подстерегать. Так что…
— То есть… то есть Рори говорил Дэну?
— Господи, нет! Передавал через других. Дэн понятия не имел, кто снабжал его сведениями. Фрост, видимо, был очень недоволен тем, что это стало известно. И повел себя откровенно грубо! Заявил, что не понимает, о чем речь, когда Джордж напрямик спросил его, почему он так поступал. Но Джордж расспрашивал Ралуба и мистера Поттера, они рассказали то же самое, что и Маджид. Тогда Фрост сказал, что тут и дураку должно быть ясно: это вопрос выгоды, он избавлялся от конкурентов и повышал свои цены. Джордж вышел из себя и велел ему не говорить ерунды. Тут Фрост рассмеялся, сказал: вынужден признать, что поступал так из глупого предрассудка. Геро, ты, случайно, не знаешь, куда я задевала соломенную шляпку? Ту, что с маргаритками?
— Не знаю. Что он имел в виду под «глупым предрассудком»?
— Мне, казалось, я сунула ее… Да, вот она!.. Фрост сказал, что «решил иметь кое-что на правой стороне счета, чтобы было чем бросить подачку совести, если она вдруг Начнет его беспокоить», и кроме того, ненавидит бессмысленную жестокость и жестоких дураков, что-то в этом роде. Однако Джордж говорит, что каковы бы ни были его мотивы, он Помог освободить самое малое сорок-пятьдесят рабов — а может и гораздо больше! — за каждого из тех, кого продал сам, поэтому итог, несомненно, в его пользу. Это совершенно ясно —> хоть капитан Фрост и заявил, что в этой логике есть существенный изъян. Не знаю, что он имел в виду, но Джордж ответил, что прекрасно это сознает и все же не отказывается от своей бухгалтерии. Еще он говорит, что уладит все с властями, для меня это громадное облегчение. Было б невыносимо сознавать, что это устроил Джордж — после всего произошедшего. Я имею в виду повешение — если б его повесили. И притом еще в наш медовый месяц! Человека, к которому я стала испытывать симпатию и доверие… Это было б ужасно.