— Навсегда? Нет, я слишком люблю мир, чтобы стоять на мертвом якоре. Время от времени буду уплывать вновь поглядеть на него.
— Перевозить рабов, контрабанду, продавать оружие! — зло сказала Геро.
В смехе Рори прозвучала нотка сожаления.
— Нет. Это чисто холостяцкие занятия, они не подобают респектабельному женатому человеку. В будущем я постараюсь не нарушать закон. Тебя это устроит? Может, тебе необходимо заниматься благотворительностью? Для нее ты найдешь в Англии большой простор — Восток не держит монополии на страдания и нищету! И потом, там буду я. Не думаю, что тебе удастся изменить меня — по крайней мере, сильно. Но такую попытку сделать можно. Что, если тебя ждет именно эта работа: превращать никчемного работорговца в полезного, законопослушного гражданина? Возможно, это и мелочь в сравнении с приведением в порядок «соседских дел», но, как говорится, добрые дела надо начинать со своего дома. Почему ты так смотришь на меня. Что я такого сказал?
— Тебя ждет работа, — ответила Геро. — Так сказала она, Бидди Джейсон, что я буду всю жизнь делать то, что должна, и пожинать то, что посеяла.
— Мы все это делаем, моя милая.
— Д-да, видимо… Джошуа говорил, что люди должны сперва устраивать свои дела, а потом пытаться устроить чужие.
— Ну, вот видишь!
— Но ты не мое дело, и я не должна выходить за тебя замуж.
— Пока что, — сказал Рори. — Но выйдешь — даже если мне придется для этого похитить тебя снова! Я думал, что, может, будешь должна, но когда ты потеряла ребенка, решил, что лишился последней надежды, и от этой мысли надо отказаться.
— Кто сказал тебе? — шепотом спросила Геро. — Как ты узнал?
— Это произошло в моем доме, — сухо ответил Рори.
— П-понятно. Тогда кто…
— Мне сказала Тереза. Я встретил ее в гавани. У меня только что состоялся разговор с Эдвардсом, настроение было — хоть вешайся. Но когда я сказал ей, что должен незамедлительно отплыть, она спросила, беру ли я тебя с собой. Я знал, что делать этого не следует, что я должен поступить правильно — ну ладно, разумно! — исчезнуть с глаз и не появляться. Но… Она сказала, что ты хотела того ребенка, а этого не могло бы случиться, если б ты не любила меня. Хотела ты его?
— Да, — ответила Геро.
Рори обнял ее и так крепко прижал к себе, что она не могла понять, ощущает биение его сердца или своего. Но положив голову ему на плечо, почувствовала, что оказалась дома, хоть Рори не может нигде задерживаться надолго, с ним для нее любое место будет домом. Она будет делать работу, которую должна, и пожинать то, что посеяла — потому что у нее больше нет сил для иного выбора. И желания тоже.
Рори негромко проговорил ей на ухо, и слова его казались отзвуком ее собственных мыслей:
— Ты совершенно не та женщина, какую я мог бы представить своей женой. Ты воплощаешь в себе все, что я терпеть не мог. Но почему-то вошла мне в кровь, я не могу изгнать тебя оттуда — и даже не хочу.
Он взял Геро за подбородок, запрокинул ей лицо и поцеловал. И понял, что это конец той жизни, которую он любил, начало новой, совершенно непохожей на прежнюю и, возможно, очень трудной: ему не верилось, что люди способны изменить свою сущность: Геро вряд ли станет другой, да и он тоже.
Иногда она будет припоминать ему его грехи, иногда он будет возмущаться ее добродетелями — и ею. Какая-то часть души Геро никогда не будет принадлежать ему, какая-то часть его души навсегда останется для нее недосягаемой. Но по какой-то необъяснимой причине они подходят друг другу. Невероятно, но это так. Каждый восполняет вопиющие недостатки другого, и, возможно, Судьба знала, что делает, когда сбросила Геро Холлис за борт посреди океана и позволила Эмори Фросту спасти ее…
Бог — великий мастер на ухищрения, подумал Рори, с улыбкой вспомнив цитату из Корана, которую часто твердил Ралуб. Но улыбка его была кривой, потому что он никогда не собирался жениться. Хотел оставаться свободным, лишенным уз до конца жизни; хотел проверить, сможет ли превратить холодную греческую статую в женщину из плоти и крови, превратил — и обнаружил, что не может без нее жить…
Бэтти Поттер хрипло окликнул их из сгущавшихся всаду теней:
— Ну как, забираете или нет? Времени у нас мало. Геро обернулась, Рори неторопливо разжал объятья.
При виде старика она заморгала, словно только что проснулась, и спросила:
— Забираем что, Бэтти?
— Золото, конечно. Разве не ради него он привез вас сюда?
— Ах, золото, — сказала Геро и содрогнулась. — Нет. Нам оно не нужно. Закрой его снова.
— Ага! Я говорю то же самое, — одобрил Бэтти. — Эта желтая дрянь пагубна. На ней кровь.