я газом. Демократия! Если уж играть в равенство, играйте чисто. Когда ты дерёшься на кулачки с деревенскими мальчишками, кто у вас побеждает? Самый сильный. Деревенским мальчишкам наплевать, что у твоей маменьки есть приёмный день. А вот ихняя демократия — сплошное жульничество. Кто подлинный носитель равенства? Мы — дворянство, влачащее в деревне жалкое существование, мы — обломки умирающего мира! Да-с, мы!.. А вы кто? Вы — чиновники, или так называемые люди свободной профессии, но в конце концов все вы в большей или меньшей степени торгаши. Да-с, да-с! Покажите мне хоть одного, кто не покупает на свои сбережения акций, не спекулирует на бирже, не приобретает выигрышных билетов. Ну вот, взять хотя бы твоего папашу, — тоже хотел погреть ручки на Панаме. Все они одинаковы. Нажива — вот ваш закон. Самые честные, те хоть открыто какую-нибудь лавочку содержат… А другие?.. Ах, лицемеры! Хорош прогресс, коли расплодилась буржуазия. Да, в любой стране существует только два разряда людей: одни трудятся в поте лица своего, а другие хранят все материальные и духовные блага своей страны, это — аристократия, блюстительница чести и морального здоровья нации… А все остальные — игроки, картёжники, воры. Они крадут наш труд, крадут нашу честь, Я уважаю дворян и народ. А вот этих самых буржуа не уважаю. В первое время, когда они повели гнусную войну против всего наследия прошлого, в их дикости даже было некоторое величие… Если хочешь знать, по-моему, Марат лучше, чем Гизо… Я предпочитаю Марата… Все они тогда были связаны с народом и пользовались им… Их величие было народным величием… Тут можно было иной раз и ошибиться… А ведь в наших-то рядах был упадок, началось вырождение, — надо уж признаться, отбросив стыд… Можно было подумать, что всем этим купцам-суконщикам, этим военным поставщикам будет крышка. Да-с!.. Не тут-то было!.. Наполеон Первый проложил путь Наполеону Третьему. Ничтожеству! Конец пришёл их приключениям. Посмотри на своего папашу. Одно только и твердит: «Никакой политики». Знать ничего не желает, как те дурачки придворные, которые играли в Трианоне с Марией-Антуанеттой в молочную ферму. Никакой политики! Больше всего боятся политики, боятся ответственности… Предоставляют другим захватывать бразды правления… А знаете, и среди рабочих завелись политики, да ещё какие! Вот, например, этот Мильеран, — у него крепкая хватка!.. Может быть, и для дворянства настанет благоприятная минута, если только у нас найдётся… Ну, баста!.. Нечего обманывать себя: если что и осталось от дворянского общества, то лишь благодаря компромиссам. Как ты думаешь, на какие средства Шандаржаны ведут привольную жизнь? На состояние, доставшееся от предков? Погляди-ка хорошенько на Сюзанну. Наружность у неё довольно типическая. Ожидовели Шандаржаны, ожидовели!.. Гаэтан зашибает деньгу в правлениях акционерных обществ, — а туда Гаэтана приглашают за его имя и практический ум — мамаша-то у него из семьи франкфуртских банкиров… У старика Мангеймера были такие ужасные руки, что ему приходилось носить длиннущие рукава, до самых ногтей… А вспомните-ка Шарля де Шандаржана. Он был наместником провинции, не выносил чужестранцев и даже учинил заговор против Людовика XIV — из-за господства Мазарини. Ну кто был прав, наши предки, или мы? Трудно сказать… Мы? Я говорю: «мы», потому что существует ещё один отпрыск Сентвилей — твой дядя Блез. Ты его никогда не видел… Твоя бабушка его прокляла, когда тебя ещё и на свете не было… А всё-таки… Хоть у него и нелепейшие взгляды в духе Жан-Жака Руссо, а всё же из всей нашей семьи только в нём одном я чувствовал что-то родственное… Лучше уж такой вот анархист, как Блез, чем дворяне-торгаши… А куда нынче деваться нашим сыновьям, и племянникам, и внукам, скажите на милость? В гусары, что ли, идти? В сельские священники? Ну вот, в анархии с виду есть нечто возвышенное, это и увлекает… Порываются все и всяческие связи, остаётся только служение идеям. Словом, перед нами пережиток старого рыцарского духа… О, разумеется, не у Шандаржанов, породнившихся с Мангеймерами. Но ты же смотри, Паскаль, старайся понравиться этим людям. От них тебе будет больше пользы, чем от твоего деда, старого сумасброда. Ведь этот свой серый костюм я ношу уже двадцать лет. Поистрепался немножко. А всё-таки ещё крепкий. Очень добротная материя. И вообще я люблю своё старое барахло, купленное ещё в те времена, когда я мог позволять себе всякие прихоти… Будто нет и не было их Республики. Да, да… Хотя надо сказать, что Империя тоже была порядочная пакость, и я никогда её не признавал. С какой стати во главе правления ихнего акционерного общества посадили молодчика, наряженного в военный мундир, а по сути дела, вора-рецидивиста? Они, знаешь ли, с самого начала смекнули, что вся эта их революция — вздор… Что должна быть каста, стоящая над народом, — аристократия… Ведь как только свергли монархию, они тотчас же изобрели свою собственную опереточную знать, всяких там Мюратов и так далее. Они даже пытались соединить узами брака две Франции — старую и новую. Уж так старались… А вот не получается… не получается… Традициям их всего-навсего пятьдесят лет… умиление перед солдатиками и трёхцветным флагом… всё это плохо скрывает акции железных дорог, банки, фальшивые рудники…