Машина, катившая ему навстречу, должно быть, ехала из Бюлоза. Открытый коричневый автомобиль на высоком ходу; шофёр в большущих чёрных очках, в фуражке и в сером пыльнике. Завидев Пьера, он затормозил.
— Здравствуйте, мосье Меркадье!
Неужели это доктор Моро? Ну да, он самый. Недавно купил себе машину. Что поделаешь, нельзя отставать от века. Пока это ещё не совсем привычный способ передвижения, но всё же какая экономия времени! Доктор хотел двинуться дальше, однако мотор застопорил. Пришлось доктору вылезти из кабинки, и он с большим трудом завёл мотор.
— Кажется, эта рукоятка опасная штука, — сказал Пьер.
— Да, довольно опасная… — подтвердил доктор, торопясь воспользоваться благосклонностью мотора. — Мигом руку перешибёт…
И он помчался по дороге к замку.
Пьер пошёл дальше, к Бюлозу. Он позабыл спросить у доктора Моро, как идёт постройка санатория. Ну ничего, успеется. Интересно, почему доктор так любезен? Ведь дядюшку-то он лечит даром.
XXIII
— Куда запропастилась эта Уах-Уах? — возмущённо сказала Сюзанна, как будто сердилась на пропажу чайной ложечки, и стремглав выбежала из хижины. Столько ломала себе голову, сочиняя запутанную страшную историю, а Ивонна взяла и куда-то исчезла.
Паскаль же занят был делом: сидя на стуле, он старательно стругал себе саблю. Саблями у них назывались плоские и изогнутые деревянные рейки, которые надо было, как умеешь, вырезать, выстругать и отполировать. Острой «саблей» с шиком разили кусачую осу, рассекая её пополам. А потом победитель отрубал ей голову.
Послышался какой-то странный тоненький свист, кто-то царапал дверь. Это вернулась Ивонна. Глаза у неё блестели, она шла на цыпочках и явно изображала клоуна. Прядь белокурых волос свесилась ей на лицо, закрыв маленький носик, одна гримаса сменяла другую, из горла вырывались дикие возгласы: «Уах! Уах!»
Паскаль посмотрел на неё неодобрительно.
— Не понимаю, отчего тебе нравится корчить страшные рожи… Ты тогда делаешься такая безобразная, такая безобразная…
Ивонна садится возле него на корточки и начинает рассказывать:
— В некотором царстве, в некотором государстве жили-были свечееды, они лопали свечки, и была там деревня, вся из сливочного масла. И кто в ней жил, тот по ночам не спал, а слёзы лил… Ночью ревут, а днём никак их не добудишься, некому морковку полоть, а морковка-то у них летом шла на дрова, печки летом морковью топили. Ну да, летом у них холодище, морозы у этих самых свечеедов… А одного мальчика одели во всё зелёное и послали на улицу продавать ленты… Только никто не хотел их покупать…
— Перестань, Уах-Уах… Очень ты глупые сказки сочиняешь.
— А если я люблю глупые сказки? Тебе вот нравится, когда какая-нибудь королева потеряет козлёнка… А мне — нет.
— Уах-Уах, убирайся, надоела! Подбери волосы! Вот уродина!
Паскаль совсем потерял терпение, но — вдруг Ивонна откинула волосы назад, крепко стянула их и сразу стала совсем другой. И смотрела, она на Паскаля таким взглядом, какого он никогда ещё у неё не замечал.
— Сюзанна тебя ищет, — прошептал он.
— Ей нас не найти! Пойдём спрячемся. Вот посмеёмся! А как страшно-то будет! Назло ей сделаем.
Так нехорошо поступать, так не годится. Но разве можно противиться Ивонне? Она стала совсем другая. Не притворяется сумасшедшей и почему-то сделалась бледная-бледная, даже губы у неё побелели.
— Пойдём!.. — шепчет она ему в самое ухо и касается щекой его щеки, и какая же у неё нежная кожа.
Они забрались в кусты, зеленеющие между кедрами, и движутся в этих зарослях с охотничьими хитростями, как канадские трапперы, пробираются всё ближе к дому… Издали доносится голос Сюзанны, она зовёт их: «Паскаль! Ивонна!»
— Вот-то, наверное, злится! — говорит Ивонна и смотрит искоса, как будто она совершила какой-то гадкий поступок. А ведь и правда нехорошо. Паскаль — настоящий изменник. В глубине души он корит себя: «Скверный повеса!» А вместе с тем гордится собой.
— Играть в прятки надо по-честному, — говорит он. — А уж это… какая игра?
— Да, да, — подхватывает Ивонна. — Это вовсе не игра…
Странно, как они, не сговариваясь, сразу стали сообщниками. А куда спрятаться по-настоящему? «Вон туда», — говорит Ивонна и тянет Паскаля по хорошо знакомой дорожке. Сначала он упирался, но она всё твердила: «Вот туда», — и Паскаль прекрасно понимал, что его необъяснимое сопротивление покажется подозрительным и он выдаст тайну Сюзанны… Ну уж нет, ни за что… Итак, Паскаль позволил увлечь себя в сарай. Ивонна сразу же направилась к лестнице на сеновал. Когда они очутились наверху, в темноте, Паскаля охватило какое-то удивительное, сложное чувство. Так странно было оказаться здесь с другой… Ивонна сказала вполголоса: