— Ах, мадам! Ваш муж… Если б не он, я бы уже была мертва… Он настоящий герой! Какая же вы верно, счастливая…
Вдруг у неё закатились глаза, и, пошатнувшись, она упала на землю.
Все засуетились. Меркадье бросил лошадь, которую взял было под уздцы, чтобы отвести в конюшню, и поднял госпожу Пейерон, лежавшую в обмороке.
— Скорее нюхательной соли! — скомандовал господин де Сентвиль, а Полетта крикнула:
— Мадам! Мадам! Очнитесь!
Но Пьер победоносно прошествовал со своей ношей к крыльцу. В полутёмной гостиной все треволнения улеглись. Госпожа Пейерон пришла в себя и сказала Полетте:
— Боже! Что вы обо мне подумаете? Я так глупо хлопнулась в обморок.
Затем всё объяснилось. Оказалось, Пьер возвращался пешком из деревни, и навстречу ему попался автомобиль, в котором ехал домой из Сентвиля доктор Моро, а за автомобилем мчался Жокей, непривыкший к этим дьявольским машинам, — он взвивался на дыбы, скакал как бешеный, метался с одной стороны дороги на другую, дёргая за собой крайне неустойчивый, лёгкий экипаж, который лошади ничего не стоит опрокинуть; а в шарабане сидела и кричала женщина в белом, выпустив из рук вожжи и не смея выпрыгнуть на дорогу. Тогда…
— Ах, если бы вы видели, мадам, как ваш супруг бросился лошади наперерез… Знаете, я так за него испугалась… больше чем за себя, право!.. Ведь я же видела, что лошадь вот-вот ударит его о дерево. Вот в чём была опасность… Лошадь мчала нас прямо на дерево… И его немного задело, разорвало рукав… Вот так всё вышло…
Пьер Меркадье протестовал, скромничал: ничего особенного он не совершил, всякий на его месте сделал бы то же самое.
— Да, да… — подхватила Бланш. — Только надо, чтоб у всякого была такая же сила, как у вас, и такие же широкие плечи…
Паскаль с гордостью смотрел на своего отца. Правда, у папы широкие плечи.
XXIV
— Приятная весточка, Полетта… Приезжает твоя мама…
И господин де Сентвиль, сообщив новость, помахал письмом. Все вместе, и хозяева и дачники, сидели за столом под деревьями боковой аллейки, завтракали в знойный полуденный час. Розина и Марта озабоченно сновали от кухни к столу. В благодарность за спасение своей жены господин Пейерон, приехавший из Лиона на воскресенье, пригласил графа и всё семейство Меркадье пожаловать к нему на завтрак. Теперь уж Бланш Пейерон не позволяли одной ездить на лошади, раз в окрестностях появился автомобиль. Детей посадили на конце стола, — ближнем к замку, в их компании слышалось звяканье тарелок и приглушённый смех. Во главе стола восседал граф, по правую руку от него — госпожа Пейерон, по левую — племянница. Пьер Меркадье и Пейерон сидели напротив них, Такое размещение не очень соответствовало правилам. Но что там правила: зато кнели Марта приготовила великолепные! Самый большой привередник и то не придерётся.
«Странная у людей привычка, — думал Пьер Меркадье, — сообщая какую-нибудь новость, прочитанную в письме, они обязательно им помахивают, словно предъявляют оправдательный документ, хотя проверить его нельзя, никто ведь не попросит разрешения самому прочесть послание, а это может быть просто-напросто счёт из мясной лавки». Госпожа Пейерон нагнулась за спиной господина де Сентвиля и сказала Полетте:
— Ах вот как! Ваша матушка приезжает?
Она сказала это таким тоном, словно поздравляла Полетту с радостным событием, или считала необычайно лестным и счастливым для Полетты обстоятельством, что у неё есть мать, да ещё такая мать, которая может разъезжать по гостям.
Впрочем, госпожа д’Амберьо должна была приехать не раньше четверга или пятницы. Пьер Меркадье вздохнул с облегчением: впереди ещё несколько приятных дней. Он, конечно, ни за что на свете не выразил бы неудовольствия по поводу приезда тёщи. Он знал, как дядюшка Паскаль любит свою сестру. Конечно, из-за Полетты он не стал бы сдерживать себя. Впрочем, пусть себе Поллета возится со своей мамашей. Может быть, даже лучше, что сюда приезжает тёща. Бланш… На госпоже Пейерон было нечто вроде белого накрахмаленного облака, вышитого чёрными горошинами. А какая у неё улыбка, какая непринуждённая любезность! Очаровательная женщина!
Она сказала ему: «Я хочу, чтоб вы познакомились с моим мужем… Надеюсь, вы оцените его… Он очень, очень достойный человек… Он сам пробил себе дорогу… Отнеситесь к нему дружески… Прошу вас! Обещаете? Решено!..»