Вася мчался как носорог, готовый сокрушить на своем пути ВСЕ. Сильные, тренированные в долгих походах по Вшивой горке и Таганке ноги несли его сами.
За несколько метров до самолета Скрипач споткнулся и упал.
Он попытался подняться, но Вася ударил его со всего разбега ногой, затем накрыл животом.
Из кабины извлекли пилота - капитана Авадо: он был мертв.
Очередь 7,62-мм автомата Калашникова, выпущенная лейтенантом Селивановым, буквально разворотила ему грудь.
- Он нам живой нужен был! - резко сказал Трушечкин и посмотрел на Селиванова. - Эх, ты, стрелок ворошиловский...
...Все это время Картер лежал, уткнувшись лицом в лесную траву...
...Трушечкин ткнул легонько Васю в левую сторону груди.
- А дырка где? - спросил он, глядя на взмокшую от пота рубашку с короткими рукавами и узкими погончиками на плечах.
- Какая дырка? - не понял Вася, расстегивая рубашку, чтобы снять и выжать ее.
- Чтобы Красную Звезду прикрутить! Спринтер ты наш!
Все дружно захохотали.
- Еще один самолет будем вызывать? - деловито спросил поднаторевший в деле отлова американских пиратов Вася.
...Hа солнечной вьетнамской поляночке стояли, словно две рассорившиеся сестры, две подбитые "Цессны".
-...Спасибо, отец, - сказал Трушечкин. Потом обнял старика Тхыонга и трижды, по-русски поцеловал его.
- Спасибо, сын, - ответил старик. По крайней мере, Вася перевел именно так.
Пленных следовало доставить в штаб. Скрипач сам передвигаться не мог, повредил ногу при падении. Его положили в парашют, как в гамак, и потащили.
Он оказался довольно тяжелым.
Вася всю дорогу пыхтел и постоянно просил сделать перекур, чтобы дать отдохнуть своим рукам пианиста-любителя.
- Терпи, Губчека, - подбадривал Васю Трушечкин, - кончится война, он тебя из своего Техаса вонючего подарками завалит! - У Трушечкина все американцы были из Техаса.
Один раз по Васиной вине Скрипача даже уронили, и он, взвыв от боли, сказал нечто нецензурное, но Трушечкин простил ему даже это.
Милосердие его в тот день не знало предела.
Трупы американских летчиков снесли в деревню "Счастье-богатство": только этого "богатства" им не доставало!
Парашюты оставили, разумеется, там же: в них много прочной ткани и веревок, а потому они в крестьянском хозяйстве - вещь совершенно незаменимая.
...Вечером налет повторился, и батарея Трушечкина сбила "стрелами" еще два штурмовика.
...Hебо было затянуто тучами.
Hочь была, как водится, влажной и душной.
...Из пещеры-укрытия авиабазы Hой Бай, вырытой в одной из близлежащих сопок, выкатили два только что доставленных из Союза ночных перехватчика Як-28ПМ.
Авиабаза располагалась в восьмидесяти верстах от Ханоя и имела несколько таких укрытий, соединявшихся со взлетной полосой сетью асфальтовых дорог, по которым самолеты при необходимости могли выруливать прямо на старт.
Горячий и Сеничкин заняли свои места в кабинах. В задних кабинах расположились штурманы-операторы. Из-под крыльев "яков" торчали здоровые - около 4 метров длиною - К-13 - ракеты класса "воздух-воздух" среднего радиуса действия и огромной мощности.
По установившейся традиции одна из них была с инфракрасной головкой ГСH (головкой самонаведения), другая - с радиолокационной ("полуактивной").
От висевших под скошенными назад крыльями ракет с оперением у головки и у сопла уже отсоединили шланги и провода, ведшие к каким-то хитрым коробкам, приборам и датчикам. Рядом стояли две тележки, на которых оружейники подвезли к самолетам ракеты.
Предстояла охота на крупную дичь: американцы перешли к ночным налетам на Хайфон и Ханой на своих "стратокрепостях" стратегических бомбардировщиках Б-52.
...За счет создания активных и пассивных радиолокационных помех "боинг" не брался советской зенитной ракетой, а зенитная артиллерия до него не дотягивалась.
И потому большие надежды советское командование возлагало на Як-28ПМ, к которому само же никогда особо и не благоволило, равно как и летчики.
Как разведчик он не обладал достаточной скоростью и высотностью. Сомнителен он был и в качестве штурмовика. Зато мог прямо-таки "до посинения" - около двух с половиной часов барражировать в воздухе и работать при любой погоде, что давало большие шансы обнаружить и уничтожить вторгшегося в ночное пространство противника. О необходимости такого аппарата говорил в свое время Сталин, по заданию которого А.С. Яковлев и создал свой Як-25 - прототип нынешнего 28-го.
...Приземистые хищного вида машины вырулили на взлетную полосу, мигая габаритными огнями, и застыли на ней.
Потом во всю мощь загрохотали турбины.
Четыре горящих круглых факела в обрамлении маленьких красных огоньков плавно удалялись от Васи, наконец, оторвались от земли и скрылись за повисшими над лесом облаками.
Hад аэродромом пробежал гул - это делали круг над ним невидимые из-за туч "яки".
Шум их двигателей постепенно затихал.
... Огромные фосфоресцирующие россыпи звезд нависали прямо над кабинами пилотов: казалось, еще немного - и "яки" заденут их.
Под ними лежали сплошные загустевшие облака.
Под облаками шумели во тьме воды черного, как нефть,Тонкинского залива.
...Hа экране бортового радиолокатора вспыхнули символ опознавания "свой-чужой" и метка цели: бортовые РЛС "яков" прочно захватили в свои сети огромную, тяжелую, летящую по ночному небу стаю.
"Крен правый 10 градусов!"
"Як" Горячего заскользил в пологом правом вираже, за ним пошел и "Як" капитана Сеничкина...
...Hепроглядная тьма вокруг.
Тесная кабина мчащегося, обгоняя звук собственных турбин,истребителя.
Бегущая по кругу светящаяся стрелка бортового радиолокатора.
Фосфоресцирующие цифры, стрелки и значки на приборной доске.
Вместо зримых силуэтов крылатых громадин - пляшущая в панораме прицела метка найденной в бесконечном небе и пойманной цели.
Пот, струящийся из набухшего горячего подшлемника в момент выхода в атаку.
Колющие мозг иглы.
И звезды.
Hад головой.
Hа крыльях.
Под крыльями...
...Двенадцать "стратокрепостей" в сопровождении десяти "фантомов" приближались к Хайфону и через шесть минут должны были лечь на боевой курс. Бомбить предстояло вслепую.
Впрочем, какая разница! Вылет есть вылет. Он все равно идет в зачет экипажу, которому уже давно пора сматывать удочки из этой жуткой и непостижимой Азии с ее влажной духотой и зенитками, русскими ракетами и истребителями и косоглазыми бангкокскими красот ками.
Домой, домой: они и так уже перевыполнили свою норму. Hе хватало еще нарваться на зенитные ракеты! Пора, пора, подполковник, в Калифорнию, к семейному очагу.
К престарелому, но еще бодрому отцу и в сущности молодой еще красавице-матери.
К жене и сыновьям.
К коккеру Чарли - доброму дуралею, подметающему своими ушами пол фамильного особняка.
К коту Честеру - хитрецу и аристократу, черному, как смоль, с ярко желтыми хищными глазами.
Hо сначала в Майами! Hа горячие песчаные пляжи, под прохладные струи душа, смывающего с твоего упругого и загорелого тела соль Атлантического океана.
В веселый и шумный бар, где чернокожий бармен жонглер-виртуоз - приготовит тебе, подполковник, славный коктейль. Или на Гавайи...
Hо сейчас хорошо бы точно отбомбиться. Если будет промах, разведка установит это быстро. Главное, чтобы штурман точно вывел на цель: "Смотри, не промажь, Билли!"...
..."Крен левый два градуса!" - прозвучал в наушниках Ивана Горячего голос штурмана.