- Вы идиоты? - вскричал маг воздуха. - Мы в ловушке, в западне! Думаете сможем уйти отсюда? Ему что-то от нас нужно, иначе с чего бы ему вдруг играть роль заботливого
дядюшки? Он видел меня всего лишь раз в жизни, я всего лишь сын его друга, который
возненавидел его!
- Ну, может ему и вправду скучно, а мы развлечение? - предположила Энрика, садясь на постели.
- Ты совсем? Скучно? Он тебе кто? Деревенский увалень? У него явно что-то на уме. Хотя ты может и развлечение, я же видел, как ты потекла от него, сука. Какая же ты сука, Энрика! - по лицу Оноре потекли слезы, он перестал заморачиваться и иссушать их магией.
Амадо вскочил и послал воздушный удар в сторону мага воздуха. Несильный, но достаточный, чтобы сшибить Оноре с ног, тот упал запустил регенерацию, но не выставил защиту, не ответил.
- Еще раз оскорбишь мою Энрику, удар будет куда серьезнее, - боевой маг вскочил с кровати.
- Амадо, не надо! - ведьма тоже вскочила и обняла Амадо. - Видишь, он не в себе, он не со зла...
- Вижу, - скривился сын герцога, но все же обратился к Оноре. - Допустим ты прав, барону что-то нужно и мы в ловушке, тогда нужно просто подождать и узнать что. Смысл устраивать истерику? Ты ничего против него сделать не сможешь, армия таких магов как ты не сможет. Понимаешь ведь его силу и откуда она.
- Так ты тоже понял, - Оноре непонимающе уставился на мага. - И так спокойно об этом говоришь?
- А мне то что? - фыркнул Амадо и вновь запрыгнул на кровать. - Повторяю, у нас нет другого выхода, кроме как дружить с бароном.
Маг воздуха не нашелся, что ответить, ропща на свою слабость кинулся в купальню, смежную со спальней. Закрылся там и дал волю слезам, единственный выход избавиться от барона - смерть. А Оноре был не в силах наложить на себя руки, нет ничего ужаснее для души чем сотворить такое. К ужину он вышел. Подействовали увещевания Амадо, что нужно либо плясать под дудку Тибо, либо сдохнуть. В противном случае он рискует здорово ухудшить условия прибывания здесь и ничего этим не добиться.
Войдя в столовую, Энрика ахнула. Здесь было столько разной еды. Все пахло невообразимо вкусно. Она неистово сглатывала обильно выделяющуюся слюну, чтобы та не стекала изо рта. Барон, выгонявший собравшегося было прислуживать слугу, подскочил к девушке, усадил ее справа от себя, Амадо сел следом, а Оноре пришлось сесть напротив, по левую руку от Тибо, не вытягиваться же троим в одну линию.
- Я умею пользоваться только ложкой, - смущенно выдала Энрика, не в силах оторвать взгляд от яств на столе.
- Я тебя научу, - плотоядно улыбнулся барон, хватая одну из положенных для нее вилок.
Объясняя девушке как пользоваться приборами, сам он рукой подцепил кусок зайчатины и отправил ведьме в рот, заставив облизать ему пальцы. Она сделала это с удовольствием. Барон повторил свой трюк, глаза его потемнели. Как только Энрика неумело орудуя вилкой клала себе что-нибудь в рот, он засовывал туда же еще еды, тонкие пальцы его, унизанные крупными перстнями, покрылись слюной и жиром. Когда Энрика вроде бы наелась, Тибо стал класть еду все чаще, заставляя ее давиться.
Оноре шокировано смотрел то на сию мерзкую сцену, то на Амадо, как ни в чем не бывало ловко управляющегося с приборами и с наслаждением поглощающего пищу. Наконец, еда все же перестала помещаться в ненасытный рот ведьмы, в этот момент Тибо наклонился к ней и поцеловал, дожирая сплевываемое в процессе поцелуя. Только магия позволила Оноре сдержаться и не вывернуть желудочный сок на стол. Он вскочил.
- Сидеть! - де Руж не включил магию, ни капли, но в его тоне было столько власти и силы, что Оноре плюхнулся обратно на стул как последняя шавка.
Ненависть к самому себе затопила душу де Шатеня, он перевел взгляд на Амадо, того сцена со жратвой Энрики возбудила, он тяжело дышал и поглядывал на нее похотливым взглядом. Животное. Его Оноре сейчас тоже ненавидел.
- Невежливо вставать из-за стола, когда другие не доели, - с мягким отеческим укором обратился вдруг де Руж к магу воздуха.
А изо рта у всех на глазах жрать вежливо, ага. Де Шатень просто смирился. Пусть делают что угодно, он будет лишь марионеткой. Тело присутствует, а душа не с ними. Так будет пока он не поймет, как можно отсюда сбежать.