Возвращалась умаявшаяся девчонка домой, ведя в поводу подотчётную непарнокопытную скотину. Жеребёнок был к вечеру пободрее: недавно его второй раз покормили из бутылочки, и тут уж он почти не сопротивлялся. Теперь из всей троицы он был самым весёлым, даже пытался играть с обеими своими спутницами.
Сначала Наташка поехала домой верхом на кобыле, но сидеть без седла с непривычки было очень неудобно. Ноги устали, да и всё тело кричало, что сейчас развалится, если его хозяйка сделает хоть ещё одно движение… Седло на конюшне ей пока не выдали, свободных не было, — правда, конюх пообещал подлатать старенькое на днях…
А тут ещё им навстречу попался молодой односельчанин и пошутил: мол, — непонятно, — то ли Наташка едет верхом на лошади, то ли сама между ногами её несёт. Это было совсем обидно: про длинные ноги ей хватало и бабушкиных шуточек о «цапле»… Девчонка в 13 лет вдруг вытянулась вверх, к небу… А доставшаяся ей кобыла, как назло, была не самой крупной представительницей своего вида…
И это был день первый…
Глава II
И так пошли день за днём. Сначала Натка очень уставала. И каждый раз так поздно возвращалась от своих подопечных, что мама отчитала её: дома работников немного, надо успевать и домашние дела делать тоже. Что ещё за доблестный труд, — спасибо всё равно не скажут.
С пожилым конюхом-пастухом девочка скоро подружилась, хотя остальные поярки считали его нелюдимым и говорили, что он «сроду никому не помогает».
Тот научил её запрягать кобылу в телегу и разрешил пользоваться всей амуницией, когда нужно. Намекнул, когда нужно: рядом с базой пастбища были выбиты до земли, но в округе было немало мест, где траву можно было косить. Он сам это делал для своего гурта телят. Теперь так делала и Наташка, когда телега была свободна.
Пока косила траву, она ещё и выбирала из неё лекарственные растения для своего маленького «санатория». Про то, какие травы могут помочь при лечении её «туберкулёзничков», рассказала знакомая бабушка, всю жизнь державшая личную скотину и ухаживавшая за скотом общественным.
Не имея в команде пастуха, Наташка теперь не спешила выгонять в поле своих телят. Спокойно выпаивала им утреннюю порцию комбикорма — муки, смешанной с отрубями — разведённую в воде. Сдабривала пойло рыбьим жиром из большого молочного бидона, обнаруженного на базе. Поярки им, кажется, почти или совсем не пользовались, поэтому ценный витамин стоял до Наташкиного нашествия нетронутым.
Телята сначала не понимали своего счастья и морщили мордочки от рыбного запаха, но деваться им было некуда. Постепенно все привыкли и уже сами пили свои витаминизированные калорийные напитки. Некоторых упрямцев пришлось приучать так же, как и больных малышей: даёшь им пальцы в рот, как соску, и подводишь к ведёрку. С такой соской они и выпивают всё, что им положено по норме!
Жильцы же маленького «санатория», выловленные из кустов, чтобы встретить смерть в холе и неге, почему-то не спешили покинуть Божий свет. Видимо, когда тебя начинают холить и нежить, умирать уже не хочется. Все семеро продолжали влачить своё слабенькое существование, оживляясь только при виде руки, которую им, уже привычно, протягивала Наташка. Посасывая тёплыми ротиками тонкие пальчики, они пили всё: воду с комбикормом и рыбьим жиром, горькие отвары тысячелистника, пахучие настои мать-и-мачехи. И вот уже глазки у них заблестели, ушло из них тупое равнодушие. И ножки стали более устойчивы, поддерживая тщедушное тельце. А уж когда Наташка, обнаружившая на своих «пациентах» обуявших их вшей, взялась за работу по уничтожению паразитов, телята совсем преобразились. Свалявшаяся тусклая шерсть, многократно обработанная дёгтем, древесной золой и промытая крепким полынным настоем, вдруг стала блестящей и волнистой. Поярки смеялись: телятам, похоже, сделали ещё и завивку…
Жеребёнку постепенно становилось лучше. Его мордочка, которую теперь каждый день обрабатывали перекисью водорода из аптечки, а затем обмазывали принесённым из дома мёдом — для лечения, — и ещё вокруг ран дёгтем, чтобы отогнать мух, — стала заживать. Скоро он уже сам смог есть, и доить кобылицу девочке стало без нужды.
Здоровые телята выходили на пастбище теперь уже после того, как поели скошенную и привезённую им траву вперемешку с берёзовыми веточками: Натка как-то заметила, выгоняя их из леса, что бычки и тёлочки с удовольствием жуют их, если могут дотянуться. Берёз в округе было предостаточно, и отказываться от дополнительного доступного корма для телят было бы неумным. Хотя срывать нежные, только отросшие свежие веточки было жалко. Наташка просила у берёз прощения и старалась не мародёрствовать, срывая с каждого деревца только по несколько веток.