Она ничего не сказала и, по-моему, даже чуть не потянула тряпку обратно мне на лицо.
— Нам Серега сказал, что ты сам зарастаешь и будешь как новенький, — с детской обидой зашептала она, упираясь мне в грудь локтями. — А я не верила. Из тебя же чё-то желтое из головы брызгало. Думала мозги. — Показала она пятна на простыни. — Боялась, ты дураком каким-нибудь станешь. Помнишь меня, милый? — вдруг проникновенно заглянула она мне в глаза еще раз.
— Бомню, — прогудел я, — А где остальные?
Неожиданно рядом с ее лицом появилась счастливая рожица моего старого товарища Сани Рубана, с которым мы вместе и вляпались в эту историю. Прежде чем с него слетела гримаса радости, я успел оценить и неожиданные морщины около глаз, и странную седину на висках.
Немая картинка длилась недолго.
— Выглядишь круто, — закашлялся смущенный Саня, — Но лучше, чем после взрыва был. Смотри, Карина, — протянул он руку, — Отсюда у него мозги брызгали, — тыкнул он ко мне в лоб, — а теперь только шрамы. Хотя выглядит… — снова закашлялся он. — А взгляд его.
— И голос, — подтвердила девушка, — А ну попробуй высморкаться, — потребовала она.
Я тыкнул простынь в ноздри и оказалось что нос мой не совсем на месте — «красовался» он теперь не где-нибудь а на левой скуле.
— Да срослось у него все не так, — гаркнул Рубан, — Тут резать надо. Ломают же кости, когда их неправильно складывают. — И глянул так, будто я уже лежал у него на операционном столе.
— Сергей в хранилище чего делает? — Решил я присесть, — И даст бне кто-дибудь зеркало?
— Мы только тебя и ждем, — зачастила Карина, отодвигаясь и позволяя подняться, — Серега пошел полезное смотреть. Может там и зеркало есть?
Слушая ее голос, я провел по лицу ладонью, пытаясь наощупь определить, что здесь не так. Неожиданный бугор и шрам на ладони заставили глянуть на другую руку. На ней успешно отсутствовали мизинец, безымянный палец и часть ладони. Розовая кожа уже раскинула паучьи лапки на грязь и копоть уцелевшей кисти.
— Здачит, на гитаре теперь не играю, — подытожил я.
Как ни странно это неуместное замечание откинуло прочь неожиданно возникший барьер и Саня с Кариной буквально повисли у меня на шее.
Время тормозило все сильней и сильнее и голоса друзей товарищей уже гудели, будто в замедленной съемке. Мы выжили, и это было самое главное, хотя теперь приходилось что-то со всем этим делать. Воистину иной раз живые завидуют мертвым…
«2»
Единственный кто отнесся к моему внешнему виду спокойно, так это Серёга.
— Очнулся? — буркнул он из-под охапки проводов и каких-то трубочек, появившись на пороге хранилища, — Миха, глянь-ка поглубже — никого вокруг нету? — Безжалостно сломал он наше состояние.
Карина с Рубаном для начала удивленно вытаращились на него, а потом на меня. Странно, но после как организм собрал себя из небытия, мои сверхвозможности как будто убыли. В лаборатории у Чжао я мог в состоянии остановившегося времени сканировать помещения на несколько уровней, а сейчас еле-еле «просверлился» на соседний.
— Этажом быше трое, — прогундосил я, — Ранены. Один легко…
— Нос? — уперся взглядом Сергей, — Жалко. Значит запахов нет, — утвердил он, а я лишь помотал головой, понимая сожаление — в нашем с ним боевом походе я четко обошел несколько ловушек из пластида, ориентируясь лишь на обоняние. — Ну ладно, — Бахнул он на пол разноцветную кучу. — Сейчас телефон зарядим, пока свет есть. Приспособы для кодов сделаю и сразу идем.
— Куда? — среагировали разом Саня с Кариной, но программист не удостоил их своим вниманием.
— А где остальные? — неожиданно сообразил я, что группа наша слишком мала.
Спросил и пожалел. Карина вдруг уткнулась мне в плечо и швыркнула носом, а Саня успокаивающе хлопнул меня по спине.
— Только мы проскочили, — расстегнул он манжет куртки на запястье, — Глянь. Чуть руку не откусили манекены проклятые.
Оказалось их поход вниз к хранилищу, достался тяжело. Почти до места их довел мой мучитель и партнер дядюшки Чжао Андрей. Создатель сыворотки ярости погиб от своего же детища в последней схватке, где был смертельно ранен и отец Карины.
Мой партнер по китайской операции Ольга прикрывала их отступление, всячески оберегая захваченного проводника, и когда ничего не оставалось, вышла врукопашную против десятка «манекенов» накачанных сывороткой ярости.
— На ней пластид был и взрыватель на кармане. Разомнусь, сказала, — опустил глаза Рубан, — А нам чё — нам только вперед пока проводник живой. Хотя взрыва я не слышал.