Коренастый китаец, которого упомянул Колька, в разговор не встревал и лишь иногда покачивал головой, будто пробовал ее на целость.
— Больно? — по-товарищески спросил его я, — Ты прости, не было времени разбираться.
— Ничё, — кивнул тот, — Сыквитаемыся. А так будыто опять коньяку нарезалися. Похымеле, — шутил он.
— Идём, — неожиданно донесся снизу голос Карины, и тут мне почудилось, что я разгадал замысел своего старого товарища.
«4»
Под ногами хрустело битое стекло и мусор.
Высотка, принадлежащая еще вчера дядюшке Чжао — умирала. Остатки ее жизненных сил тихо пульсировали в кабелях, подавая электричество с резервных генераторов на уцелевшие при обстреле светильники. Однако жизнь уже покидала конструкцию из стали и бетона, отдавая сейчас последнее.
Колька настоял, чтобы наша группа шла замыкающей, и сам вышагивал сейчас впереди, мягко шагая в мерцающем свете ламп.
Появление Карины с остатками команды помешало мне поймать таинственную ниточку, мелькнувшую было в соображениях старого товарища. После оклика с лестницы он разом запечатал проклюнувшиеся на мой счет мысли. «Школа, — вспомнил я его слова перед недавней встречей с шефом триады, — Правду здесь никто не думает…»
«Что же ты затеял?» — сканировал я пространство. Получалось не очень. Максимум этаж-два. Способности, разогнанные экспериментами подручных Чжао — угасали.
Надавил на болевую точку между большим и указательным пальцем. Ничего не сменилось. Процесс становился неуправляем. Решил разбираться с этим позже и сосредоточился на образах, мелькающих в Колькиной голове.
Оказалось вовремя.
Старый товарищ ждал. Ждал и торопил. Чего? С его слов выходило, что в здании сейчас только две-три группы из триады «Дракона» «тралят» лаборатории-хранилища. Однако проскальзывающие в его мыслях обрывки рисовали целую армию.
Неожиданно он поднял руку со сжатым кулаком, и группа замерла настороженными фигурками.
Колька ткнул в меня пальцем и поманил. Потеснив щуплого бойца из триады, я шагнул вперед и уловил недопонимание солдата. Ситуация с эмоциями казалась забавной — штурмуя вчера с Сергеем маршрут к хранилищу Системной Сети я понял насколько схожи у людей страх, ярость или ненависть. Теперь недопонимание. Чего? Снова загадка.
— Наземный уровень, — шепнул товарищ, указывая на дверь, — Можешь определить есть там кто или нет?
— Пусто, — шепнул я.
— Хорошо. — Приоткрыл двери Колька, — Будь рядом.
Короткий коридорчик вывел нас в гараж, где стояло несколько запаркованных автомобилей.
Неожиданно я увидел бойца. Тот находился рядом с кабиной лифта и явно ждал кого-то сверху.
Не врагов…
Мой угасающий «сканнер» исправно передал его спокойствие. Ему не от кого было прятать мысли, и он как на ладони показал мне здание, окруженное буквально войсками триады и многочисленные группы подобные Колькиной, что зачищали сейчас этаж за этажом.
Обдумать я ничего не успел. Вниз явно шла кабина лифта, наполненная до отказа людскими фигурками.
— Гости, — машинально ткнул я пальцем наверх, — Много. Будут через минуту.
Колька кивнул.
Понимающе.
По-товарищески.
Удовлетворенно. И тут же гаркнул что-то гортанное на китайском.
Вскрик позади, заставил меня обернуться и в этот момент я почувствовал укол в шею и услышал щелчок.
Легкий розовый туман застил глаза, однако отключить меня инъекцией сразу не вышло. Я пытался еще поднять автомат или прыгнуть в завязавшуюся схватку, где билась в неравной рукопашной Карина, но получилось сделать лишь один маленький шажок.
Ноги меня не удержали, и я с размаху уселся на пол, понимая: старый товарищ сыграл какую-то собственную игру и счет теперь не совсем в нашу пользу.
Сил не оставалось, и розовая муть перед глазами крутилась все сильней.
— Колька, зачем… — обернулся я к нему, но тот не удостоил меня вниманием и только испытующе глянул искоса. После он встал из-за укрытия, поднял оружие и призывно махнул им темным силуэтам, выходящим из лифта.
Лиловая муть уже была повсюду — в каждой клеточке моего сузившегося мирка. И прежде чем перестать что-либо ощущать я увидел собственную судьбу: вслед за фигурками с автоматами из лифта выходили связанные попарно пленники из бывшей команды дядюшки Чжао.
Воздух вливался в легкие сладким потоком. Я мог поклясться — дышал я носом. Ушла противная сухость во рту и деснах так и не ставшая привычной после моего странного пробуждения.