Глава 22
Заключительный аккорд
Сон лютый снился мне: в полночь,
в соборном храме,
Из древней усыпальницы княжой,
Шли смерды-мертвецы с дымящими свечами,
Гранитный гроб несли, тяжелый и большой.
Я поднял жезл и крикнул: «В доме бога
Владыка — я! Презренный род, стоять!»
Они идут… Глаза горят… Их много…
И ни един не обратился вспять.
И. А. Бунин. Сон епископа Игнатия РостовскогоНа минус первый уровень они поднялись на лифте. По дороге в операционную Георгий постарался максимально расслабиться, чтобы дать отдых измученным мышцам. И собраться с мыслями. Однако в медвежьих объятиях Кома это было не так просто. Правда, почувствовав, что пленник более не сопротивляется, Ком все же несколько ослабил хватку. А потом и вовсе перекинул Георгия через спину, придерживая его лишь за ноги. Теперь руки аль-Рашида снова оказались свободными.
Еще Георгий с удовлетворением заметил, что раны Кома продолжают кровоточить. Каждый новый шаг явно давался безглавцу все с большим трудом. Он кряхтел, тяжело отдувался и даже постанывал на ходу.
Длинные, тускло освещенные коридоры, которыми сейчас двигался Ком, были аль-Рашиду незнакомы — по пути вниз он их не проходил. По-видимому, тоннели эти, как в муравейнике, пронизывали всю подземную часть Пирамиды. Разрушений вокруг заметно не было. Однако гарью все равно отчетливо тянуло.
В какой-то момент им повстречалась вереница странных созданий, похожих на раздутых сверчков-переростков, размерами со среднюю собаку, но с человечьими личиками, вроде гномьих — морщинистыми и бородатыми; они деловито сновали туда-сюда по перпендикулярному коридору, перетаскивая всякий строительный мусор. «Ликвидируют следы моего пребывания», — догадался Георгий.
Что ж, выходит, он не ошибся — его опустошительный блицкриг далеко не исчерпал муновский бестиарий. А значит, решение отложить попытку побега до прибытия в операционную — оправданно. Как бы он иначе преодолел все пять подземных уровней, притом безоружным?
Но вот Ком остановился перед дверями из зеркальной стали; их створки с гадючьим пневматическим шипом разъехались в стороны. Вероятно, вход в ту самую операционную. Дольше медлить нельзя.
Глубоко вздохнув, аль-Рашид резко распрямил тело в пояснице и, ухватившись обеими руками за притолоку, со всей силы толкнул Кома коленями в грудь. Тот пошатнулся, сделал пару шагов назад, но на ногах устоял.
Георгий приземлился на пол и, не давая монстру опомниться, особым образом сжав пальцы правой руки, нанес мощный короткий удар в широкую грудь Кома — аккурат в место ножевого ранения, — еще и еще раз.
Завизжав истошно, как свинья на бойне, безглавец подался вперед и снова облапил аль-Рашида. Но рука Георгия уже проникла в тело чудовища, и он проталкивал ее все глубже по раневому каналу, внутрь грудной клетки, пока не погрузил по самый локоть.
Несмотря на это, монстру удалось оторвать аль-Рашида от пола. Продолжая тошнотворно визжать, он медленно, но неотвратимо смыкал кольцо удушающих объятий.
Аль-Рашид стиснул зубы, но стона сдержать не сумел: казалось, еще чуть-чуть — и ребра лопнут, как велосипедные спицы, пронзив полураздавленные легкие.
Наконец ему удалось нащупать бьющуюся, отчаянно пульсирующую мышцу второго комовского сердца. Георгий яростно вцепился в скользкий мешок и с остервенением принялся терзать и рвать его пальцами.
Внезапно Ком пронзительно взвизгнул, потом захрипел — и все его четыре руки безвольно обвисли.
Высвободившись из захвата, Георгий несильно толкнул безглавца, тот качнулся назад, затем подался вперед… Кривые ноги подломились, и он растянулся во весь гигантский рост. Монстр был мертв. И уж в этот-то раз, надеялся Георгий, окончательно.
Не теряя времени, аль-Рашид шагнул в операционную и осмотрелся.
Прямоугольное помещение сверкало чистотой и буквально под самый потолок было забито всевозможным электронным оборудованием: повсюду громоздились металлические шкафы непонятного назначения, сверху свисали лианы кабелей и суставчатые ветви манипуляторов; все эти таинственные агрегаты перемигивались многоцветьем индикаторов, издавая при этом мерное слитное гудение осиного гнезда. На единственном более или менее свободном участке в самом центре стоял длинный блестящий металлический стол с зажимами для рук, ног, туловища и шеи; над ним также крепились различные приборы. В противоположном конце операционной виднелась еще одна дверь, пока что закрытая.
Лавируя между угрожающе жужжащими механизмами, Георгий подбежал к этой двери, ударом кулака разбил щиток рядом с ней, а потом, поднатужившись, завалил стоявший сбоку тяжелый стальной шкаф с инструментами. Оставалось надеяться, что теперь этот вход на какое-то время будет блокирован.
Он собрался уже перейти к следующему этапу, когда помещение буквально затопил органный глас Антеуса Муна:
— Тебе не уйти, Георгий аль-Рашид! Георгий внимательно осмотрел операционную. Так и есть: в каждом из четырех углов, на стыке с потолком, поблескивали муновские гляделки. Поискав вокруг, он обнаружил подходящее орудие — маленький стальной столик на высокой штанге. Смахнув с него какие-то инструменты и склянки, оторвал от пола и, обходя помещение по периметру, методично раздолбал все четыре видеоглаза, заодно стараясь максимально повредить и прочие приборы, до которых только мог дотянуться. Надо полагать, теперь-то чертову вивисектору непросто будет подсматривать за ним.
А голос Муна продолжал рокотать, наливаясь злобой и яростью:
— Стой где стоишь, глупец! Оставь свою идиотскую затею! Тебе не уйти — я уничтожу… у-ни-что-жу тебя, Георгий аль-Рашид!
Стараясь не вслушиваться в угрозы, Георгий скинул заплечный рюкзак, который все это время так с ним и оставался, и взгромоздил его прямо на операционный стол. Припоминая инструкции таинственного нунция, он поспешно проделал все необходимые манипуляции… Все! Отсчет времени пошел.
Сделав что должно, Георгий поворотился к двери.
— Сынок! Сыно-ок, где же ты? Зачем ты прячешься от меня? — Звучащий из скрытых динамиков голос Муна свирепел все более и более. Казалось, он вот-вот впадет в неистовство. — Зачем портишь мои глаза?! Тебе ни за что не ослепить меня полностью! И ты не выйдешь отсюда! Никогда! Я похороню тебя здесь! Заживо! Ты! Мелкое вредное насекомое!!!
Вдруг со стороны двери, через которую он проник в лабораторию, раздалось характерное пневматическое шипение. Дело швах, понял Георгий, Мун решил захлопнуть мышеловку. А ко всему, еще и ожили одновременно все манипуляторы: они принялись извиваться и дергаться, тычась в разные стороны и щелкая стальными захватами. Но как-то бестолково, вслепую. Антеус явно больше не видел своего пленника.
Георгий рванулся к двери, уворачиваясь по пути от взбесившихся манипуляторов. Сатана! Не успеть! Но тут, к его счастью, дверные панели наехали на лежащий прямо в проходе труп Кома, движение их чуть замедлилось, и аль-Рашид в самый последний момент успел-таки рыбкой выпрыгнуть в коридор.
А уже в следующий миг панели сомкнулись за его спиной, перерезав тело безглавца пополам.
Георгий со всех ног помчался вперед по облицованному темно-багровым камнем тоннелю. Нужно было срочно найти выход на первый этаж.
А голос Антеуса Муна, точно ночной кошмар, продолжал преследовать его.
— Я снова вижу тебя, мой мальчик! Что это? Ага! Ты куда-то спешишь?! Все выше и выше? Напрасно. Впрочем, беги… а я пока подготовлю для тебя маленький сюрприз, хе, хе, хе!
После короткого молчания Антеус заговорил вновь. Но на каком-то странном, незнакомом аль-Рашиду наречии. Да и сам тембр при этом изменился, став еще более низким и… шепелявым, что ли? Нет, скорее шипящим.
— Ш-шепсессс-анхх-Маммон, ишешни нут… — монотонным речитативом тянул голос, походивший теперь на сипение забитой канализации. — Неб Нехехх, Неб Ш-шу… хеди хепер Саххх…
У Георгия появилось недоброе подозрение, что за этим змеиным шипом кроется нечто большее, чем просто слова незнакомого ему языка. Скорее уж ползущее сейчас из динамиков зловещее бормотание походило на закодированный приказ или даже — когда бы аль-Рашид верил во всякие там вуду-шмуду и прочие колдовские кунштюки — на заклинание.