Джастин потянулся за рубашкой. Застегнул все пуговицы, потом тщательно завязал галстук. Со времени завтрака в столовой миссис Кин он уже побывал в шестнадцати галантерейных магазинах в семи городках. Оставалось еще заехать к О’Лири и Каллахану, и на этом можно было закончить. Он отправился дальше и выполнил все намеченное. Ночевал он в Дангарване, сняв комнату над дешевой забегаловкой, где продавали рыбу и жареный картофель. Запах горелого масла, поднимаясь вверх, проникал в открытое окно его комнаты. Лежа на постели, он прислушивался к разговорам посетителей, обсуждавших только что увиденный фильм, а какой-то пьянчужка клялся, что не даст больше спуску своей половине. Заснул он около двенадцати, и ему приснился поход войска из его симфонии, величественная королева и хор неземных духов.
— Подождите, я кликну брата, — сказал на следующий день мистер Макгёрк, совладелец магазина «Пассаж Макгерков», и вызвал из дома брата. Через минуту появился старший Макгёрк.
Привезенные Джастином образцы были разложены на прилавке. Кое-какие из них были уже знакомы Макгёркам, и они сразу заказывали, сколько нужно. Относительно других, сшитых по новому в этом сезоне фасону, требовалось хорошенько подумать.
— Станут ли носить такое женщины в наших краях? — спросил младший мистер Макгёрк, показывая на некий черный предмет, кокетливо отделанный черными кружевами.
— Сомневаюсь.
— Плотная прокладка, — сказал Джастин, повторяя то, что было написано на этикетке. — Искусственное волокно.
— Прокладка тут ни при чем, — заметил младший мистер Макгёрк. — Я вот что думаю, не чересчур ли шикарно для нашей местности?
— Может, позвать Айлин? — предложил его брат.
— Пожалуй, стоит.
Вызвали из дома Айлин, жену старшего мистера Макгёрка. Она принялась придирчиво рассматривать спорный образец.
— Ты бы надела такое? — спросил ее муж.
— Надела, только другого цвета. Тут нужен персиковый. Есть персикового цвета?
— Да, — ответил Джастин. — И еще кофейного.
— Сделайте заказ на партию персикового цвета, — посоветовала миссис Макгёрк. — Для этой вещи черный не годится.
— Чересчур шикарно, — подтвердил ее муж. — Я так и говорю.
— Как поживает ваш отец? — спросила Айлин.
— Прекрасно.
— Он все шутит по-прежнему?
Джастин ответил, что, по его мнению, отец совсем не меняется. Оба брата сказали в один голос, что ни один коммивояжер не умел так рассмешить своими шутками, как отец Джастина. И он понял: они подумали про себя, как жаль, что он совсем не в отца, ничего не расскажет, только и знает, что записывать заказы в свою книгу.
— Да, хотел тебе сказать, — намекнул ему как-то Фаи. — Томазина Маккарти решила сделать из тебя мужчину. Встречается такой тип женщин.
Распрощавшись с Макгёрками, он поехал к реке. Шел у края зеленой от водорослей воды и думал, написал бы Малер хоть одну ноту, если б его засадили в бунгало на Каппокуин-роуд и заставляли каждый вечер выслушивать разговоры о прокладке для пломбирования зубов.
— Ирландия не дала миру ни одного великого композитора, — вспоминала она слова отца Финна, сказанные им, когда Джастину исполнилось тринадцать.
Священник произнес это, поглощая намазанный маслом гренок, который она приготовила для него. Ей всегда доставляло неизъяснимое удовольствие это занятие — подсушивать хлеб, намазывать его маслом, перекладывать черносмородиновый джем в стеклянную вазочку. Это был любимый джем отца Финна, Джастин предпочитал малиновый.
— У нас были певцы и арфисты. Прекрасные музыканты. Мы вправе гордиться своей традицией, но у нас никогда не было композитора, который мог бы сравниться с немецкими. По сей день, Джастин, нам приходится исполнять то, что сочинили в Германии.
Разливая чай, она напомнила ему об Италии, и священник согласился: да, итальянцы тоже внесли свой вклад в мировую музыку. И рассказал историю жизни Пуччини. Еще говорил он о том, что музыкальный дар — это тяжкое бремя, но велика и награда тому, кто не отступил.
— Бесценная свобода духа. Нет ничего прекраснее этого.
Она слушала его с восторгом. В ее жизни не было большего счастья, чем эти воскресенья, когда отец Финн и Джастин сидели в ее гостиной у камина, и среды, когда она готовила чай после уроков музыки. Ни единого слова не было сказано ими о любви; не могло быть и речи, чтобы признаться друг другу. Пока не появился Джастин, их связывали только обычные отношения священника и прихожанки.