— Жалуется.
— Тогда надо подготовить. Я лекарства возьму. И как зовут клиента? Мне надо медицинские документы запросить.
— Салаватов Руслан Каримович зовут клиента.
— Ух, ты! А это законно? Я же свидетель.
— Ну, ты же ему смерти не желаешь, я надеюсь…
— Мы протестуем, — вмешалась Камилла. — Участие свидетеля в следственных действиях в другом статусе совершенно незаконно.
— Хорошо, — сказал Нагорный, — он будет участвовать в статусе свидетеля. Против очной ставки нет возражений?
— Нет, — вздохнула Камилла.
— Ну, вот и прекрасно, — кивнул Александр Анатольевич. — А пока Андрей Кравченко к нам спускается, Руслан Каримович, скажите мне, пожалуйста, признаете ли вы вину в подделке документов.
— Каких?
— Ага! Значит, есть еще.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Да? А ваши моды понимают. Такой был замечательный всплеск на имени «Андрей». Так что вас связывает с Андреем Кравченко?
— Мы знакомы естественно. Он тюремный врач.
— И все?
— Все.
— Понятно. А что о Федоре Геннадиевиче Привозине помните?
— Я расследовал его дело. Хищение в особо крупных размерах.
— Замечательно. А почему под БП не допросили?
— У него ИБС, также как у меня. А я, в отличие от вас, под БП с ИБС не допрашиваю.
— ИБС ему сами написали?
— Кравченко ему написал.
Салаватов волновался по графикам бежал протуберанц за протуберанцем, а на изображении мозга, переданным модами, участок, отвечающий за страх, горел ярко-оранжевым.
— Руслан Каримович, мы Андрея под БП допрашивали, — заметил Нагорный.
— На справке его подпись. Не знаю, может быть, не его. Он не при мне подписывал. Мне просто передали справку.
— Кто передал?
— Пришла с адреса тюрьмы. Официально.
— Ладно, под БП мы этот разговор повторим, — заметил Нагорный.
— Смотрите, — сказал Салаватов, — вам отвечать.
— Я и не бегаю от ответственности. Теперь объясните мне, пожалуйста, почему у вас программа детектора по допросу Привозина выдала результат, что он лжет, а у нас совершенно противоположный?
Детектор тут же зарегистрировал всплеск эмоций, который никак не отразился у Салаватова на лице. Внешне он был совершенно спокоен. Вздохнул, пожал плечами.
— Техника несовершенна. Значит, у кого-то из нас барахлил либо детектор, либо программа.
— Допрос господина Привозина под БП подтвердил наш результат, — заметил Нагорный. — БП барахлит?
— Вы и его с ИБС под биопрограммером допрашивали?
— Наш врач не подтвердил диагноз, так что допрашивали. Врач барахлит?
— Не знаю. Почему я должен верить вашему врачу, а не моему?
— Ваш врач — это Андрей Кравченко?
— От него была справка…
В дверь постучали.
— Да, — сказал Нагорный, — заходите, Андрей.
На пороге появился молодой врач в таком же зеленом халате, как у Дмитрия Николаевича.
Кивнул Салаватову. Подошел к нему и протянул таблетку в пластиковой упаковке.
Тот таблетку взял, но пить не торопился.
— Руслан Каримович, под язык, — сказал Андрей и сел рядом с Герой, — я посмотрю состояние.
— Господин Кравченко, вы подписывали справку о состоянии здоровья Федора Привозина? — спросил Нагорный. — Я знаю ответ, но хочу, чтобы вы повторили это в присутствии господина Салаватова.
— Я подписывал справку, но там, кроме подозрения на депрессию больше ничего не было. Никакого ИБС, никакой стенокардии. У меня сохранилась копия. Ну, я вам давал.
— Угу, — кивнул Нагорный. — Так на каком этапе медицинская справка изменила содержание, Руслан Каримович?
— Не знаю.
— А ваши моды знают, — вздохнул Александр Анатольевич.
— Руслан Каримович, — вмешался Венгер, — ну, что вы, в самом деле! Тридцать лет работаете. Мы же видим все. Уже с тем, что сейчас записал детектор, можно к судье идти. А у нас еще экспертизы есть.
На слове «судья» и «экспертизы» детектор выдал пик, и зона страха на изображении мозга загорелась красным.
— Вы вторичные проявления волнения хорошо контролируете: не бледнеете, дышите ровно, но детектор ведь первичные регистрирует, — продолжал уговаривать Кирилл Васильевич, — а мозг реагирует автоматически, вы над этим не властны. Расскажите все просто. И нам поможете, и себе. Было бы из-за чего упираться, в конце концов. Подделка документов. Ну, придется к Старицыну съездить на пару месяцев. Ничего страшного. Вы можете больше вообще ничего не говорить, но все равно же придется.
— Кирилл Васильевич, я вас сейчас уволю, — сказал Нагорный. — Ну, нельзя врать подозреваемому, законом запрещено. Нас с таким допросом судья завернет. Ну, какой Старицын! Здесь не только подделка документов, здесь фальсификация доказательств. Это «Е3». Так что Руслан Каримович к Евгению Львовичу поедет, а не к Олегу Яковлевичу.