Она довольно быстро разделась, оставаясь в джинсах и узкой футболке. Потянулась посреди темной просторной комнаты, и тут же почувствовала у себя под грудью чужие руки, которые совершали порывистые, гладящие движения. Эти же руки вскоре потянулись вниз, и стали расстегивать ширинку, затем начали стаскивать штаны с ягодиц.
— Не хочешь сперва отдохнуть, или поесть? — Тихо спросила девушка, по спине поползли теплые, сладкие мурашки.
— Мне не нужен отдых, я — вампир. — Раздалось практически над ухом.
— Я беременна. — Криста тяжело выдохнула.
— Я осторожно. — Голос становился хриплым.
Она медленно выдохнула, затем послушно развела ноги чуть в стороны. Мужские ладони продолжали наглаживать живот, затем скользнули ниже, и стали мять кожу на внутренней стороне бедер. В какой-то момент вампирша прикрыла глаза, и оперлась на стеклянный столик. Пульс сбивался, волосы падали на смущенное лицо, которое с каждой секундой краснело все сильнее. Сквозь футболку начинали выступать соски.
Молодой человек чуть наклонился, и с той же пошлой улыбкой развел пальцами половые губы в стороны, видя меж ними прозрачную скользкую ниточку. После слегка отстранился, и принялся расстегивать ширинку теперь на своих брюках.
Иметь её беременной — фантазия, в которой Нил не мог себе отказать. Смаковать мысль о том, что она неловко, снизу вверх на него смотрит, иногда облизывает сухие губы, прячет стыдливый взгляд синих глаз. “Смотри на себя в зеркало и понимай, чей приплод ты носишь. “Милый мальчик”, которого ты много лет назад взяла к себе, стал твоей жизнью. Он сам забрал тебя себе”.
— Я же “милый мальчик”, правда? — В словах слышалась пошлая ирония. — “Хороший мальчик”. Ради тебя. Где моя награда за мое поведение?
— Пошляк. — Криста закрыла глаза. Ресницы дрожали.
Из-за разницы в росте он очень сильно наклонялся, и по обеим сторонам от её лица теперь, помимо своих, падали еще и волосы мужчины. Свободной от поглаживаний рукой Нил медленно достал из черных трусов очень плотный член, и надавил на ствол большим пальцем, затем слегка обхватил обхватил его чуть ниже головки.
— Расслабься. — Также хрипло звучало над ухом, отчего девушка вновь зажмурилась. — Будет приятно.
Он уперся головкой в стык половых губ, и очень, очень медленно вошел, все еще придерживая половой орган где-то на середине, она тяжело выдохнула, иногда неловко оглядывалась, видя над собой ключицы и шею своего пасынка.
Напротив окна в конвульсиях медленных пошлых фрикций легко читались несколько черных силуэтов, за которыми раскинулся неоновый пейзаж ночного города. Периодически раздавались тихие сдавленные стоны, а вслед за ними довольно громкие хлюпающие звуки.
Это действительно было приятно. Нежно, но все равно широкий ствол сильно натягивал влагалище, отчего сами собой закатывали глаза, дрожали ресницы. Потягивающее, мерзкое чувство заставляло колени подгибаться, стоять становилось тяжело. Рот открывался сам собой. Оно усиливалось с каждой секундой, хотелось податься навстречу. Мужская ладонь на животе ощущалась теперь особенно сильно, едва не обжигала, но не хотелось, чтобы он её убирал. Хотелось, чтобы продолжал гладить. Гладить, и говорить на ухо, чье это. От стыда и возбуждения ползли нервные мурашки.
“Расслабься, ты недостаточно расслабилась. Расслабься, и будет совсем хорошо” — раздавался знакомый низкий шепот. На мгновение её мочки уха коснулись его теплые сухие губы. Криста послушно выдохнула, ноги начинали вздрагивать. Хлюпающие звуки становились все громче и резче. Тело захватывал горячий сладкий тремор.
В какой-то момент колени подкосились, и свободной рукой Кайзер схватил вампиршу под грудь. Она рефлекторно выгнулась, так же рефлекторно издавая еще один протяжный пошлый стон. Все внутри захватил спазм довольно сильного оргазма, а через пару мгновений внизу стала расползаться вязкая, горячая жидкость. Стекать по ногам, капать на пол, возле уха послышался облегченный выдох. Боковым зрением можно было увидеть, что пасынок ухмылялся. Также пытался отдышаться, привести пульс в норму, но еще плохо получалось.
— Вот теперь можно поесть и отдохнуть. — Раздался удовлетворенный мужской голос. — Мы весь день были в городе. Мне… нравится на тебя смотреть, вот только пока мы в городе, тебя нельзя трогать. На третий-четвертый час такое времяпровождение превращается в пытку. Я тебя вижу. Милую. Довольную. Вижу, как ты наглаживаешь свой живот, и не могу потрогать. Ненавижу поездки и прогулки.