— Нил. — Она выдохнула, улыбнулась, и потрясла головой. — Гулять — полезно. Хоть иногда. Если бы мы все время сидели дома, то не встретили бы ту девушку.
— Сегодня было полезно, да. — Он улыбнулся, закатил глаза и застегнул ширинку. — А вообще идут дожди. Предлагаю тебе просто улечься под одеялом, есть креветки, и смотреть мультики. Что скажешь? Хочу проводить больше времени вдвоем. Потом у нас, какое-то время, его будет меньше.
— На слове про дождь ты стал таким довольным. — Криста смахнула со лба несколько потинок. — Хорошо, конечно. Я не против с тобой полежать, сколько захочешь.
Он стал медленно стягивать рубашку с усталого тела. Вновь разминал руки, плечи, прикрывал глаза.
Окна на улицах гасли одно за другим. Наступала ночь, но вампирам было все равно. Можно спать, а можно не спать, в самом деле лечь на удобную уютную кровать под теплое одеяло, и уставиться в телевизор. Можно, впрочем, делать что угодно.
Нилу нравилось вот это вот “что угодно”. Звучало очень приятно.
Эпилог
8 месяцев спустя
— Мой маленький. Мой хороший. Какие у нас ножки, ручки. — Криста улыбнулась во все лицо, склонившись над постелью малыша, но тот смотрел на нее как-то странно. Лениво, задумчиво, очень редко плакал, и чуть менее редко улыбался. Иногда мама нервно смеялась, размышляя что, наверное, Нил в младенчестве был именно таким. По крайней мере, таким он ей представлялся. Мальчик внимательно смотрел своими синими глазами в окно, на пролетающих мимо птиц, словно не замечал слов родительницы. Или не хотел замечать. Часто смыкал веки с длинными темными ресницами и попросту засыпал на остаток дня.
Девочка, что лежала в кроватке подальше, была куда более “разговорчивой”. Крошечной ладошкой все время пыталась сорвать прозрачную погремушку, которая раскачивалась над её головой, иногда даже срывала, и начинала остервенело ею трясти. Намного чаще смеялась, но плакала тоже не очень-то часто. Если получалось, любила дергать брата, на что тот никак не реагировал. В крайнем случае, стремительно уползал в неизвестном направлении, когда была такая возможность.
— Я ревную. — Послышалось за спиной, отчего Криста рефлекторно вздрогнула и обернулась. — Я ревную. — Совершенно искренне повторил Нил, затем мягко улыбнулся, и склонил голову в сторону. — Как он себя чувствует? Все хорошо?
— Да, конечно. — Она несколько раз кивнула, одернув бежевый льняной сарафан. Эти дети не болели. Нисколько, не было даже намека на какое-либо недомогание, но их отец все равно спрашивал. Каждый день.
Они казались ему хрупкими. Такими хрупкими, что Кайзер всегда с неимоверной осторожностью сидел с ними ночью, как статуя, стараясь не шевелить пеленки лишний раз. С самого детства мужчина хотел детей. Хотел, чтобы сместить с себя эту мерзкую роль приемного, а еще чтобы почувствовать, каково это, иметь нормальную семью. С их появлением молодой человек обрадовался тому, что стал вампиром. Спать ему в самом деле было не нужно, и можно было позволить себе находиться с детьми большую часть времени.
Он боялся её послеродовой депрессии. Боялся, что она будет плохо себя чувствовать, измотается, замкнется в себе, поэтому принял на себя большую часть заботы о младенцах. Купал, кормил, одевал, затем, когда они засыпали, облегченно улыбался и прикрывал глаза. А потом, когда жена подбегала к детям, чуть щурился, и говорил: “а ко мне? Я тоже хочу, я ревную”. “Хороший отец” — обескураженно говорил о нем Лукас, и все, кто встречал его на вечерней прогулке. На самом деле хороший, просто отличный. Мягкий. Добрый.
— Смотри, смотри, держит. — Мужчина раскрыл глаза, когда сын с привычным ленивым видом взял его за указательный палец. Немного подержал, и отпустил. — Сильная хватка. — Голос из обескураженного становился довольным. Очень довольным.
Иногда Нил позволял себе трогать их за крошечные пятки. Мять их, улыбаться, пока его не отпихивали. Мальчик с тем же отсутствующим лицом вырывал ноги, и уползал в том же неизвестном направлении, а дочь просто продолжала пихаться.
Оба ребенка спали в белых кроватках с бежевыми одеяльцами. Их лица были удивительно похожи, но родители никогда их не путали.
Младенцы выглядели как обычные дети. Ели обычную еду — пили молоко, смеси, прикормы. Но Кайзер щурился и знал — как дети они только выглядели. Правда, дочь пока еще ничего не поджигала, но отец был готов к этому. Настолько готов, что заказал её постель из жаропрочной, хотя и мягкой ткани. На всякий случай.