— Это ты сам? — Тихо спросила та, словно не заметила, как Нил готовил, когда на дрожащих от усталости ногах вползла на кухню.
— Ешь. — Отстраненно ответил он.
— Но ты, но... — Она проглотила ком. Тело тут же захватил внезапный стыд оттого, что девушка не успела приготовить ему какой-нибудь нормальной еды, прежде чем бежать на работу, из-за этого стыда хотелось спрятаться.
Взяла мальчика, чтобы о нем заботиться. Чтобы дать ему любовь и ласку, образование, вырастить и проводить в мир. Ну и каков итог? Из-за работы ребенок её мало видит, предоставлен, практически, сам себе. Теперь дошло до того, что Нил ей готовил, хотя должно было быть строго наоборот. Вместо того, чтобы топтаться с половником у плиты, он должен сейчас гонять с ребятишками в футбол или баскетбол. Или, хотя бы, играть в приставку, если уже сделал уроки. А он сделал. Хороший мальчик почти никогда не доставлял никаких проблем. Его хвалили учителя, его приглашали на олимпиады, он даже… даже никогда не болел. Почему-то.
Идеальный ребенок. А она — дерьмовая воспитательница.
— Милый, прости меня пожалуйста. — Едва выдавила из себя Криста. — Прости… хочешь, в выходной пиццу закажем? Или я тебе тоже что-нибудь вкусное приготовлю? То, что скажешь…
— Ешь давай. — Повторил он.
Она проглотила ком. Вновь стыд. Вина. Отчуждение и печаль. Холодной рукой девушка взяла железную ложку, зачерпнула суп и поднесла ко рту. Вкусно пахнет.
И так же замечательно на вкус.
— Спасибо. — С улыбкой прошептала Криста, пока слезы катились по носу в тарелку. — Очень вкусно. У тебя отлично получилось. — Волосы падали на лицо, заслоняли дрожащий подбородок и опущенные уголки рта.
— Угу. — Нил кивнул, перекладывая на столе какие-то тарелки. Похоже, собирал в раковине грязную посуду.
Взяла к себе мальчика, потому что не сумела расстаться с ним. Потому что… с ним было теплее и лучше, чем одной. В итоге обрекла его на бедное детство. Обрекла на время у плиты и на мечты о заработке. Эгоистка. Если бы нашла в себе силы отказаться, он, возможно, жил бы в нормальной, полной, обеспеченной семье. А, возможно, так и сидел бы в детском доме.
— В следующий раз такой готовить? — Равнодушно спросил ребенок, раскладывая посуду по железной сетчатой полке. — Или что-нибудь еще будешь?
Вновь подкатывал ком. Десятилетний ребенок спрашивает, что его несуразная, безответственная сожительница будет есть.
— Давай я тебе что-нибудь приготовлю, милый? — Вампирша выдавила из себя улыбку. Знал бы он, что еда не дает ей сил. Но… за то это все равно очень вкусно. Вкусно и хорошо.
Нил слегка обернулся, и как-то странно покосился на неё через плечо. Будто… не верил в её слова. Не верил, что она найдет время и силы что-то готовить, и уж тем более по просьбе. Он вздохнул и вновь вернулся к посуде, закатав рукава свободной белой рубашки. На затылке виднелся крошечный схваченный темной резинкой хвостик, от его вида Криста вновь стыдливо отвела глаза. Нет времени даже сводить его в парикмахерскую. Опять тело захватил приступ вины и печали.
— Милый, знаешь я о чем подумала? Давай я дам тебе денег, пусть миссис Макконер сводит тебя в парикмахерскую. Как считаешь?
— Не надо. Так пойдет. — С привычным равнодушием ответил пасынок, больше не оборачиваясь. — Ты доела? Дай тарелку помою. — Он забрал из-под носа девушки пустую тарелку и понес к раковине.
— Спасибо. — Тихо отвела та, вновь глядя на спину Нила, неловко вставая из-за стола.
— А в парикмахерскую лучше сама сходи. Заросла, на веник похожа.
Криста обиженно прищурилась, так ничего и не сказав. Медленно вышла из кухни в привычно темный коридор, где под потолком обои покрылись небольшими подтеками. Оставшись во мраке, она достала из кармана тонкую пачку долларовых купюр, и принялась их считать. Так же медленно вошла в комнату, присела возле громоздкого кресла, затем тихо достала оттуда крупную, черную, глянцевую коробку из-под зимних сапог. Сняла с неё крышку, тяжело вздохнув.
На дне лежали кучи таких же небольших пачек, свернутых пополам и перетянутых резинкой. Вампирша перетянула еще одну, и бросила к остальным, потом принялась их считать. Даже если она не может нормально позаботится, с ней Нил получит образование. И медицинскую страховку. Выйдет в люди, станет тем, кем пожелает. Этот факт хоть как-то успокаивал несостоявшуюся мачеху, да, Криста не готовит ему суп сейчас, но есть вещи поважнее супа. Например, будущее. В конце концов, она живет вечно. А у пасынка… время жизни строго ограниченно. Он должен смочь стать тем, кем захочет. Должен смочь завести семью, стать счастливым.