Выживший
— Ч-что ты сделал?! — Она схватилась за голову и закричала. — Как ты посмел?!! — Глаза скользили по скомканному одеялу, тело дрожало от нервов. Перед лицом скользили мутные кадры, по спине полз адский холод. — Это сон?! Хоть бы это был сон, господи… сон…
— Нет. Не сон. — Прорычал мужчина, чуть прищурился и опустил руку с лопаткой. — Тебе вроде понравилось, разве нет?
— Понравилось, что ты поимел?! — Голос переходил на крик, медленно мокли ресницы. — Я полная дура. Господи, полная дура, это я во всем виновата…
— Я сделаю это еще раз, если ты не прекратишь. — Глаза жутко блеснули в полумраке коридора. — Я много работал над собой, чтобы стать тем образом, о котором ты мечтаешь. Чтобы стать тем, в кого ты не смогла бы не влюбиться, даже если я твой грёбаный пасынок. Кем бы ты себя не мнила рядом со мной.
— Что значит мнила? — Голос дрожал. — Нил… я тебя растила, я тебе помогала...
— Кто кого вырастил. — В темноте раздался тихий желчный смех. — Моя безответственная узколобая «воспитательница». Сколько тебе лет на самом деле? Пятьдесят? Больше? Видно, некоторые люди не взрослеют, сколько бы им не стукнуло. Ты входишь в их число. — В ту же секунду раздался тяжелый, глухой удар о стену. — Сколько раз я должен тебя трахнуть, чтобы твои мозги встали на место? Право, дорогая, я не против. Но мне не нравится контекст наших отношений. Люби меня так, как мне это надо. И всем будет хорошо.
Она попыталась проглотить ком. Губы дрожали. Сейчас в дверном проеме стоял огромный жуткий мужчина, складывающий руки на груди, с таким же жутким, давящим, тяжелым взглядом. В синих глазах зияли крошечные черные крошечные зрачки. Темные волосы свисали по обеим сторонам от бледного прямоугольного лица, падали на плечи. Дыхание сбивалось от страха. Это правда… он? Говорит ей такие слова, насмехается, недвусмысленно намекает на насилие.
Нет. Это какой-то незнакомый, раздраженный, пугающий мужчина. Кто-то, кого она не могла описать. Кто-то, кто не имел ничего общего с тем милым мальчиком, о котором Ллейст заботилась много лет назад. С тем добрым парнем, который помогал ей по дому, улыбался ей. — Дай мне одежду. — С ужасом прошептала Криста. — Одежду. Пожалуйста. — Она сильнее натянула на голое тело одеяло.
— Конечно. Мы же столько всего купили. — Нил оскалился. — Надевай что хочешь. И не забудь… чулочки. Я их, все же, купил. Ты просто непростительно сексуальна, но в нужной обертке… будет глаз не оторвать.
— Зачем ты так со мной? — Девушка попыталась улыбнуться. — Зачем… ты так со мной поступил? За что?
— Не надо делать из меня злодея. — Кайзер вновь надменно оскалился. — Я любил тебя больше всех на свете. Был готов ради тебя на все. Каждый твой волос, палец, каждую ресницу… я обожал всю тебя. На что ты просто ныла, и говорила, что любишь меня не так. Говорила, что любишь… но на самом деле тебе было насрать. Если бы ты меня любила, ты бы приняла меня. Хотя бы… постаралась принять. — Он прищурился. — Но раз тебя нужно подтолкнуть, то я готов. Одевайся, милая Криста, твой мужчина хочет видеть тебя самой красивой. Или ходи голая. Тоже, в принципе, вариант. — Нил прикрыл глаза, и медленно прошел дальше по коридору.
Ллейст проводила его черный силуэт взглядом, затем вновь схватилась за голову. Руки тряслись. Этот человек пугал. Она не знала, как с ним разговаривать, как его просить, и куда деваться. Милый, солнечный мир с машиной, магазинами, совместным времяпровождением был испепелен дотла. Рассыпался сизым пеплом, разлетелся по бесконечному городу. Нужно было признать. Больше, чем за десять лет мальчик, которому Криста помогала, изменился. Бесповоротно, безвозвратно. Время, когда он в ней нуждался, хотя бы как в друге, кануло в небытие.
Теперь его интересовал секс. В первую очередь секс, пошлый и мерзкий. Много секса, настолько много, насколько он мог себе позволить. Во вторую очередь, наверно, потомство. Потом, должно быть, семья. Совсем не та семья, которую вампирша помнила. И прежде чем создавать эту семью, мужчина не собирался спрашивать её мнение.
“Это не может быть Нил” — Ллейст дрожала. “Это не может быть он. Не может…”
Молодой человек медленно вошел в пустую соседнюю комнату. Озлобленная, ироничная улыбка сползала с лица, уступая место грустному, пустому выражению. Ладонь беззвучно разжалась, и лопатка вывалилась, со звоном упав на пол. Кайзер уставился на начищенный паркет, иногда неловко оборачивался, словно ждал, пока вслед за ним в комнату войдут.
Взгляд становился печальным, безучастным.
Запугал. Хотел приготовить завтрак, испечь печенье, и, в итоге, запугал. Иногда волнами злился, то на неё, то на себя, с силой сжимал кулаки. “Сама виновата, лицемерная дура” — стучало в висках. “Не захотела быть моей женой? Не понравилось? Значит, будешь моей шлюхой. Моей шлюхой. Тебе пойдет, бесполезная Криста.