— А ты у нас всегда все правильно делаешь? Например, идешь на сваиднку с кем попало при живом мне? — я взрослый и образованный человек, чувствую себя подростком, от всей ситуации и собственных слов. Я взрослый. Я должен сдержаться. Но нет, я пнул её в ответ.
— Идио-о-от! — кричала она, раскрыв глаза, когда улетела вместе с велосипедом в траву. — Что это? — глядя на протянутую ей рубашку вскрикнула Тея.
— Я твои трусы уже от и до разглядел, прикройся хоть немного!
— А может это тебе подарок судьбы, еще хоть раз на них взглянуть! — она откинула мою ладонь и зашагала рядом с великом вдоль дороги.
Я сам и не заметил, как мы выехали с улицы, где рядами стояли дома и оказались на краю деревни. Фонарей здесь не было, но луна и звезды отлично освещали округу и мерцали в большой реке, что несла свои воды слева от нас. Тея отошла шагов на десять и бросила велик, замерла и посмотрела в небо. К речке вел покатый берег метра в три высотой. И я должен был предвидеть, чем это все обернется.
Она повернулась ко мне и ухмыльнулась, словно знала, что я продолжаю стоять тут покорным псом и явно радовалась этому. А после сделала шаг, да такой неловкий, что тут же рухнула на задницу и покатилась вниз.
— Боже, Тея! — закричал я и едва не упал следом, но смог удержать равновесие и спустился вниз.
— Как же больнооо, — она морщилась и пыталась приподняться.
— Конечно, ты задницей дорожку пропахала, — я подхватил её под локти и неосознанно попытался заглянуть, чтобы оценить тяжесть ранений.
— Руки убрал! — отдернулась она и рухнула на песок, противясь собственной боли.
Глава 12. Выбор сделан
На телефон опять пришло уведомление, я вынул его из кармана и смахнул сообщение от Ани, пока не готов был перестраиваться на её лад. Сел в метре от Теоны глядя на резво бегущую речку.
— Лина сказала, ты ходила на танцы? — прервал тишину я.
— Она любит рассказывать всем одно и тоже, — Тея посмотрела на меня и наконец в её голосе не было слышно враждебности, — но я не была ни отличницей, ни лучшей в группе по танцам. Я ходила на них всего недели две, потом маме стало хуже, а в школе я училась с натягом, потому что много пропускала…
— А меня заставляли везде быть лучшим, — Тея взглянула на меня с интересом, — да, куда бы я не пошел. Знаешь, мне нравились только шахматы, а ходил я на скрипку, самбо и компьютерные курсы.
— Ты играл на скрипке? — едва не завизжала от удивления она.
— Я предпочитаю это не вспоминать, — неосознанно дрогнул плечами, а она рассмеялась.
— Самбо значит? Здорово, родители старались, чтобы ты преуспел во многом.
— Да, я сопротивлялся, а потом втянулся. Даже хотел в большой спорт, но тут мать опомнилась, что спорт — это травмо-опасно и вход в зал мне был закрыт.
— В любом случае это немногим лучше, чем не видеть жизни кроме больничных палат до самого универа, — она рухнула на спину. — Но тебе было тяжело, понимаю…
— Да не так уж и тяжело, — я тоже лег и повернулся к ней, голубые глаза так сияют от звезд и алкоголя, а эти волосы…
— Мама всегда болела, просто это не сразу заметили, — прошептала она, а я кивнул, стараясь не перебивать, — она родила меня очень рано, но старалась… Они с папой оба старались… Представь, что такое ребенок в одиннадцатом классе?
— И представить страшно.
— Ну вот, а они поженились и… Дедушка им дом купил, папа тогда права получил, я совсем маленькой была. Он бабушку с дедушкой к нам вез, но…
— Авария?
— Мгм, — она поджала губы и зажмурилась.
— Мне очень жаль, — со всей искренностью произнес я.
— Тогда маме с каждым днем становилось все хуже, теть Валя пусть и сволочь, но рядом была только она в тот миг…
— Она пыталась сделать себе больно?
— Мгм, — словно поблагодарив меня за то, что ей не пришлось произносить этого вслух, Тея кивнула и сквозь боль улыбнулась. — Родственники злятся на моего отца, говорят, что он виноват в смерти бабушки и дедушки и дом мамин для них словно… Словно яблоко раздора. Теть Валя любит маму и злится одновременно, да так, что я не знаю, где та тонкая грань.
— Родственные чувства слишком сложная вещь для нашего понимания.
— Ну вот так и живем, а я в их глазах навсегда останусь эгоисткой. Навсегда.
— Потому что пытаешься строить свою жизнь и не рушить её ради матери?
— Их можно понять.
— Нет, — уверено сказал я, — ты не обязана их понимать и не обязана жертвовать свои годы. Они не были на твоем месте, им не понять твои чувства.