Неожиданно я почувствовал, как много всего свалилось на меня в последнее время. Видит бог – я никогда не стремился к тому, чтобы нести ответственность за судьбу других людей, тем более, если это больше десятка раззвездяев, каждый со своими тараканами. Наоборот, мне всегда по вкусу было положение одиночки, который никому ничего не должен и сам хозяин своей судьбы. Фогельфрай… Я ведь именно это и имел в виду, когда выбирал себе ник. Мне казалось, что Озимандия – идеальное место для кота, желающего всю оставшуюся жизнь гулять самому по себе.
И что теперь? Весь этот детский сад с Астрой во главе повис гирей у меня на ноге, и я уже никогда не смогу их бросить. Какое там! Я ведь люблю ее. Да чего уж там – я всех их люблю в каком-то смысле. Даже когда они творят всякую дичь. Может быть, даже в такие моменты – особенно.
И потом, на горизонте – война. Вот уж это точно неподходящее время для того, чтобы разбегаться в стороны.
И значит, мне, воленс ноленс, придется тащить на себе все это дальше. Уговаривать, мирить, командовать, просить, выслушивать – и время от времени, боюсь, кого-нибудь хоронить.
От последней мысли я почувствовал неприятную дрожь, прокатившуюся вдоль позвоночника. Сразу вспомнилась ниша с фотографиями, мимо которой я прошел, направляясь сюда. Что ж, у меня на этой планете есть собственное кладбище – значит, нужно стараться изо всех сил, чтобы оно не расширялось.
Дверца капсулы, на которую я опирался головой, вздрогнула и с негромким шелестом стала отъезжать в сторону. Я отпрянул и уставился на Астру, сидевшую по-турецки в дальнем конце капсулы, скрестив руки на груди и опустив голову.
– Ну, и чего ты пришел? – спросила она. – Иди, готовь свою операцию. Ты хотел меня от нее отстранить – ну, вот, я отстранилась. Чего тебе еще?
– Послушай, давай серьезно, – сказал я. – Я не хотел именно тебя держать в тылу, и если бы это не было настолько опасно…
Астра скорчила презрительную гримасу.
– Знаешь, – сказала она, продолжая, видимо, какой-то свой личный, долго копившийся в голове нарратив, – когда девушка влюбляется в мужчину старше себя, про это всегда говорят, что она ищет себе второго отца и тому подобное… так вот, в моем случае это не так! Вот совсем не так! Мне одного отца – вот так хватило!
Астра провела ладонью вдоль горла.
– Я ждала, что ты будешь относиться ко мне, как к равной себе… – закончила она, – и, боже, как я ошибалась!
– Господи! – воскликнул я. – Да сколько можно повторять: конкретно в этот раз я и не думал ограждать тебя от опасности – просто так вышло по расчетам Кристи…
– А ты не думал, что нужно советоваться не только с твоей Кристи, но и с людьми, с которыми вместе предстоит идти в бой? – спросила она.
– Да вот же, я советовался только что, – я недоуменно развел руками.
– На самом деле, ты не советовался, а поставил всех перед фактом, – сказала Астра. – «Вот, посмотрите, мой офигенно крутой ИскИн разработал гениальный план!» – вот как выглядела со стороны твоя речь. Ты не раз жаловался мне, что не знаешь, что делать с властью, но… на самом деле – это кокетство! В глубине души ты очень любишь власть и не хочешь ею поступаться!
У меня даже горло перехватило от того, насколько эти слова показались мне несправедливыми, насколько они диссонировали с тем, о чем я думал буквально минуту назад. Секунду-другую я хватал ртом воздух, не зная, что сказать.
– Упаси меня все боги, земные и озимандийские, рваться к власти, – сказал я. – Да если хочешь, я прямо завтра уйду с поста и сдам все дела тебе. Или Хосе. Или Лейси. Кому угодно. Знаешь, как меня это достало? Хуже горькой редьки!
– Вот только не надо этих жестов, – Астра махнула рукой, но взглянула на меня уже немного иначе, с сочувствием. – Ты отлично знаешь, что никто из нас во главе корпы становиться не хочет… да и не сможет, наверное. Но это не повод превращать всех в безгласных исполнителей.
– Вы для меня – вовсе не безгласные исполнители, – твердо ответил я. – И особенно, ты. Я люблю тебя, Астра.
– То есть, ты обещаешь, что это в последний раз? – спросила она.
– Я обещаю, что в следующий раз обсужу подобную идею сперва с тобой, – ответил я.