— Мальчик — это голос Его, — тихо ответил диакон Доминик, — один из голосов, вроде глашатых, они доносят божественную волю. Как правило, все они в жизни являются безумцами, ибо человеческий разум не в состоянии перенести беседу с самим творцом. Услышать и понять его.
— Почему я?! Чем заслужил подобные видения?! Всю жизнь я служу Ему верой и правдой, несмотря на всё то, что выпадало на мою долю! Почему я?!
— Пути Господа неисповедимы, — лёгкая ухмылка тронула губы диакона, — это всё, что могу ответить на вопрос, почему он выбрал тебя. А теперь задумайся, Комиссар. Какому Богу ты служил? Какие средства и инструменты использовал на этой службе, что ты сделал для прихожан, что дал братьям и сестрам своим?
— Твои слова Ересь! – закричал Конрад.
— Я не буду убеждать тебя Комиссар, у нас разные пути, но скажу только одно. Все то, что поведал тебе этот мальчик, истина. Бог один у всех, и для поклонения ему не нужно ничего, кроме искренней молитвы и веры. Ничего и никого! Ничего не должно стоять между ним и человеком! Ничего!!!
В грязной камере было маленькое зарешеченное окно, настоящая роскошь в подобных условиях; Конрад подошёл к нему, устремив взор на хмурые небеса.
— При других обстоятельствах я даже не стал бы тебя слушать, — ответил он после недолгого молчания, — но эти видения, эти мысли и чувства что мучают меня, говорят что в твоих словах есть доля истины. Но… Мне трудно, диакон. Мне трудно всё это принять после стольких лет служения святой церкви. Ты можешь это понять?
— Я могу, и даже больше — знаю, что ты сейчас переживаешь, Комиссар, ибо сам все это пережил. Но Бог устроит так, что со временем всё разрешится, росток в твоей душе уже дал всходы. Скоро он окрепнет и возвысится над другими.
В камере повисла тишина. Где-то во дворе дружелюбно, чуть повизгивая, гавкала собака, огромная черная приблуда, прикормленная братьями, едва слышны были распеваемые монахами псалмы, а далёкая мелодия пастушьего рожка, гармонично вплеталась в эти привычные, приносящие успокоение звуки.
— Почему ты убил аббата?
— Аббат за свои труды получил воздаяние. Ты много не знаешь, Комиссар. Одо был плохим человеком, он совершил множество зла, за которое Господь назначил ему наказание. Я сам вызвался его убить, ибо за все прегрешения воздастся нам. Ему, мне, тебе, всем.
Комиссар пришел к диакону, тот по-прежнему хранил молчание, а после, когда на свой страх Конрад поведал ему о видениях, неожиданно разговорился, видимо увидев в нем родную душу. Буквально оборвав его на полуслове, диакон рассказал, как в одном из посёлков наткнулся на мальчика, вещавшего еретические слова. Что самое удивительное, люди не прогнали его, а наоборот жадно внимали каждому слову. На глазах диакона они срывали крестики отказываясь от Христа и невесты его, святой церкви. Конечно, их всех осудили, всех, кроме мальчонки, который за пару бесед разрушил неистовую веру Доминика, буквально оголив перед ним всю его жизнь. Всё, чему он поклонялся и к чему стремился, оказалось ложью и обманом. Теперь же он просит Бога только о смерти, потому как узрев все свои поступки с другой стороны, не желал более ничего другого для себя.
Конрад осознавал, что внутри него всё меняется, он чувствовал, что скоро что-то произойдет, и только самообман спасал его от этих мыслей. Слушая сбивчивый пересказ Доминика, он уже все знал и понимал. Но ему было необходимо задать вопросы, чтобы удостовериться, что ответы, хранящиеся в его голове, подтвердятся диаконом.
— То, что ты имеешь — это Дар, Комиссар! Бесценный Дар видеть истину во всем! Вот чем наградил тебя Бог. В своих видениях ты видишь образы такими, какими ты их привык представлять, только и всего. Но именно это помогает тебе отличить хорошее от плохого. Истину ото лжи!