— А может, ты его с кузиной наказала? Вот он и умер, — опережая её возражения, Комиссар продолжил, — как может здоровый, молодой парень внезапно умереть, тут без нечистого не обошлось, ясно, извели его чары да проклятья! А кто насылал, нам предстоит выяснить. Или ты, или кузина твоя, тут другого не дано. Раскайся, пока не поздно.
— Да что же я сказать могу?!
— Ты сама подтвердила что ведовала, и с помощью любовного зелья соблазнила мужа соседки, а после, когда он тебя бросил, желала ему зла! Кузина твоя тебе сочувствовала, а значит, помогала! И не нужно сейчас лукавить передо мной! Меня так легко не проймёшь! Говори, кто тебя научил прибегать к таким средствам?! Какого рода союзы с нечистым у тебя были? Пожелал ли он брака или только распутства? — по знаку комиссара садовник подошел к сапогу, — Как он звался, какие у него были ноги?!
— Были-былииии, — завыла женщина, — приходил ко мне по ночам! А Роксана не виновата, не знала она ничего про это! Все, все скажу!!!
— Скреплены ли были клятвой ваши отношения? Как клятва звучала?
— Была!! Была!!! Ахара карапака темулон… — закричала ведьма. Аббат Одо испуганно охнул в своем углу, неистово крестясь, брат Радольф зашёлся в молитве, а Комиссар спокойно дослушав тарабарщину, всё так же невозмутимо продолжил допрос.
Маленький огарок свечи и догореть не успел, как он уже получил все признания, которые были записаны невозмутимым садовником. И кто научил ведьму колдовать, и кто на шабашах был, и даже список всех её жертв, коих насчиталось пятнадцать человек. Странно, что при таких обстоятельствах Роксана, кузина грешницы, была чиста как младенец. Надо будет и её проверить, решил Конрад. А ведьму за многочисленные прегрешения было решено передать светским властям, а дальше — очищающее пламя костра.
В следующей комнате его ожидал подвешенный за ногу мальчик, на вид лет двенадцати. Его грудь и руки уже начали темнеть, а голова страшно распухла. Тихий тонкий голосок плыл по камере, о чём-то неразборчиво повествуя. Краем глаза отметив пробежавшую по лицу аббата Одо рябь, инквизитор велел тут же снять подозреваемого. Не церемонясь, брат Радольф ослабил веревку, и маленькое тело упало, распростёршись на земляном полу.
— Какая вина у этого?
Человечек выразительно посмотрел на Радольфа, желая чтобы он ответил на вопрос, но Комиссар предостерегающе поднял руку, и, вскинув брови, пронзил взглядом пухлое лицо, — вы не знаете, кто и за что сидит у вас в подземельях, аббат Одо?
— Как же не знать, знаю всех, но вот только этим, — он ткнул пальцем в сторону мальчишки, — занимался диакон Доминик. Привезли его из Бирка, там процветала ересь какая-то, так вот его и ещё некоторых удалось изловить. Прямо на бесовском собрании поймали, что они там вытворяли, просто жуть, и козла целовали под хвост, и распутствовали все с друг другом, настоящий дьявольский вертеп. Вот только этот и остался, со слов диакона, самый что ни на есть богохульник, а остальных уже предали божьему суду.
— Аббат Одо, я не понимаю, кто управляет этим приходом?
— Как же! Как же, я управляю, сам епископ на меня полномочия наложил!
— Хорошо, но почему тогда вы не знаете, что за ересь разрастается у вас под боком?
Лицо человечка вытянулось, он попытался было ответить , но по-видимому не мог собраться с мыслями, что в итоге вылилось в бессвязное мычание. Осознавая собственную ошибку, аббат сначала покраснел, потом побелел и, схватившись за жирную грудь, зашёлся в кашле. Брат Радольф бросился ему на помощь, но суровый взгляд Конрада остановил его. Ожидая когда аббат закончит, Комиссар подошел к мальчику, желая осмотреть его. Тощее тельце, впрочем как у большинства его сверстников, светлые, неровно обстриженные кудри, нос с горбинкой, на теле следы былых пыток.