— Конрад! Внемли мне!
—Кто… Что… Ты такое? – едва вымолвил он.
— Я — глас БОГА.
— Изыди, лукавый! Отче наш…
— КОНРАД! — повелительный окрик буквально заткнул рот комиссару, — внемли словам моим, ибо я глас того, кто есть ВСЁ! Он жертвует дитём своим, дабы ты волю ЕГО воспринял.
— Ты говоришь ложь! Ибо ты лжец и отец лжи! — несмотря на страх, закричал Комиссар.
Казалось, только столкнувшись с мирским проявлением нечистого, он обрёл настоящую силу в вере.
Существо замолчало. Несколько ударов сердца оно не мигая исследовало своими очами Конрада, а потом тихо вымолвило:
— Отец лжи? Лукавый? Кто говорит мне это? Один из тех, кто идет по пути мрака? Один из тех, кто по неразумию творит зло, ищет всевластия и богатства? Или предается насилию под властью страстей, на погибель детей Его, сестер и братьев своих?
— Я не слышу тебя! Речи твои истощают яд! Господь отец мой усл…
— Смолкни! —приказало существо, и комиссар не смог вымолвить не слова, — слушай. — Ставший Конрадом сын женщины, что продавала тело своё на потеху братьям. Ставший Конрадом, чья мать была сожжена по ложному обвинению братьев и сестер своих. Ставший Конрадом сирота, ложью живущий, имевший цели благие, но забывший их, свернувший с пути света и вставший на путь тьмы. Я брат твой во плоти, призываю тебя отринуть ложь и обратиться в веру единственную и истинную. Ибо все верования суть одно, и все божества да диаволы — одно божество. Не нужно для него храмов да церквей, не нужно жертв кровавых да курений, не нужно жрецов да пастырей, а лишь молитва от сердца идущая, составленная разумом собственным. Большего не требует ОН, ибо все живое дети его, вся земля тело Его, сам ОН есть все. И воздает Он за труды каждому, да при жизни и после смерти вознаграждает.
— Ересь и ложь, — обретший способность говорить ответил комиссар.
Существо сделало шаг к нему, омут его глаз грозил поглотить Конрада, накрывая его всего без остатка и не давая возможности пошевелить ни одним членом.
— Ставший Конрадом, брат, живущий без веры в сердце, призываю тебя, внемли мне! Восприми волю Его, прими ДАР! — с этими словами существо прислонило ладонь к его лицу. Не в силах отпрянуть, Конрад затрясся от ужаса, представляя страшные муки, но ничего не произошло. Существо опустило ладонь , сделало шаг назад и, раскинув руки, поднялось в воздух.
— Вот доказательство, — сказало оно, — как спаситель вами почитаемый превыше Бога, брат мой на кресте погиб и воскрес на третий день, так и я погибну и воскресну, в точности как он, дабы ты узрел, что не лгу я, но говорю правду.
Неожиданно кожа на ладонях и ступнях мальчишки разошлась, образовав страшные раны. Темная кровь полилась на грязный пол, сбегая ручьями по худому телу.
— Внемли, - голос удалялся, словно оно уходило. Лоб мальчишки покрыли царапины, кровь из которых залила его лицо. Из горла раздался сдавленный стон и конвульсивно вздрогнув, он упал. На худом боку, под выпирающими ребрами появилась еще одна рана.
Как долго Комиссар стоял, он не знал. Ступор овладел его мыслями и телом. Очнулся он только, когда камеру наполнили гомонившие без умолку братья. Никто не обратил внимания на распростертое в луже крови угловатое тельце, ибо весть, что они принесли, казалась им важнее. Аббата Одо убили.
Убийца нашелся сразу, точнее его даже не пришлось искать. Объявившийся диакон Доминик признался, что собственными руками сотворил злодеяние. Какая ирония, думал Конрад, тот кто верой и правдой служил церкви, пусть иногда затмевая своими благими поступками самого Аббата, совершил такой тяжкий грех смертоубийства. Но эта мысль лишь на миг вспыхнула и погасла в его голове. Сейчас его больше заботило происшедшее в камере. Тяжелым камнем повисла на сердце Комиссара эта загадка. Чувствуя, как семена сомнений уже поселились в его душе, он с головой погрузился в работу. Тем более, что её как раз было очень много.