— А, по-твоему, всё, что со мной происходит последние два дня, это нормально?
— Если ты имеешь в виду меня и моего бывшего донора, то это не галлюцинация. Более того, вампиры всегда приходили в ваш мир. И их доноры могли бы это подтвердить, если бы им не стирали память.
— В смысле стирали? — по спине пробежал холодок, я ведь теперь тоже донор.
— В этом нет ничего страшного, Женя, это безболезненно и не затрагивает другие области памяти. Вообще, зачищать нужно после каждого укуса. Я нарушил это правило, и вот чем это обернулось.
— Ты про Алёну?
Кивнул.
— И поэтому теперь ты мне каждый раз будешь стирать воспоминания о наших встречах?
— А ты бы этого хотела? — вампир посмотрел испытующе.
Задумалась. Наверное, это действительно правильно. Для него безопасно: стёр и концы в воду. И жертва не мучается: нет воспоминаний — нет сомнений в психическом здоровье. Живёшь себе своей жизнью, не подозревая, что тебя время от времени кто-то посасывает. А то, что молодо выглядишь — так это генетика хорошая.
Но хочу ли я забыть всё то, что связано с Рэйнардом? Ещё вчера без сомнения сказала бы «да». Но сегодня я в этом уже не была так уверена. Только ему я про это не скажу.
Впрочем, ему и не надо, вон как довольно лыбится.
— Ты давно ходишь в наш мир?
— Имеешь в виду: много ли у меня было доноров?
Ну, конечно, кого я пытаюсь обмануть? Кивнула и потупилась. Веду себя, как ревнивая жена, ей-богу.
— Я нашёл сюда дорогу лишь полгода назад. И за это время был здесь семь раз. Включая два последних визита в морг. Ты мой второй донор.
— То есть, ты не каждый день пьёшь кровь? — удивилась. В моём представлении: это обыденная еда вампиров, которую они принимают на завтрак, обед и ужин.
— Нет, конечно. Для человека потеря крови более одного раза в месяц опасна.
— Но ты ведь мог бы завести толпу доноров, и пить их по очереди не причиняя вреда.
— Самое главное правило вампира в чужом мире — осторожность. Мы обязаны сохранять своё существование в тайне. А ежедневные визиты существенно повышают риск быть обнаруженным.
— Но от меня-то ты не скрываешься. И Алёне всё про себя рассказывал.
— Ей я ничего не рассказывал, лишь отвечал на некоторые вопросы. У нас с нею были сугубо деловые отношения. Я приходил, пил, и уходил. Не привязываться к донору — второе обязательное правило.
— И много у вас таких правил? — спросила недовольно, так как второе мне вообще не понравилось. Почувствовала себя свиньёй на убой.
— Нет. Это всё.
— Как все? А как же защита донора? Разве вы не обязаны это делать?
— Нет.
— Тогда почему ты меня…
— Тсс. — Рэйнард накрыл мой рот ладонью, и резко свернул в проулок, увлекая меня за собой. — Она идёт.
Завел меня за электрический щит, и притянул к себе укрывая плащом. Не стала сопротивляться — ему виднее как себя вести со стригоем. Послушно стояла, уткнувшись носом в его грудь, и боялась вдохнуть. От страха даже волосы на всём теле привстали.
А может это от холода? От моего защитника веяло такой прохладой, что его можно было спокойно использовать в качестве холодильника.
Мы простояли так минут пять. За это время у меня затекла спина и замёрз нос.
— Где она? — спросила шёпотом.
— Не знаю. Прошла мимо ничего не учуяв.
— А чего мы тогда стоим? — попыталась выпутаться из захвата и плаща. Запуталась.
Рэйнард как-то нехотя убрал с моей талии руки, и помог освободиться из тканевого плена.
— Мы теперь всё время от неё будем бегать?
— Нет. Сейчас я посажу тебя на автобус, а сам вернусь, и найду стригоя.
— И что потом?
— Что потом, будет видно потом.
Обиделась. А всё так хорошо начиналось.
— Женя, поверь, тебе лучше не знать, как убивают стригоев.
— Ты её убьёшь⁈
— А ты предпочитаешь, чтобы она убила тебя, и ещё пару тысяч человек?
— Нет, но, наверное, можно как-то более гуманно её остановить.
— Женя, она уже мёртвая. Её нельзя убить в прямом смысле этого слова.
— Но ты же сам сказал…
— Пожалуй тебе, действительно, лучше рассказать. Стригоев можно остановить только расчленив и придав огню.
— Значит я пойду с тобой!
— Зачем? — опешил.
— Как зачем? Где ты её собираешься сжигать? Устроишь пионерский костёр посреди двора? А у меня есть ключ от крематория.
— Ты не пойдёшь. Это опасно. Давай ключ мне.
— Не дам. Я материально ответственное лицо.
— Я не собираюсь там ничего брать. Наоборот, подкину… дров.
— Ты не знаешь, как включать печь. — упёрлась.
Я рвалась «в бой» не из любопытства, просто боялась за Рэйнарда. Что-то мне подсказывало, что убить стригоя не так-то просто. К тому же она была его донором, а убивать знакомого гораздо сложнее психологически.