Однако гуарани яростно сопротивлялись захватчикам, долгие шесть лет шла тотальная война, и только когда «маршал» Лопес был убит вместе с сыном-подростком, а из десятка мужчин остался только один, и вдвое сократилось число женщин и детей, подписали унизительный мир. По заключенному договору бразильцы и аргентинцы оккупировали и присвоили себе треть территории противника. А сама страна оказалась на полвека отброшенной в чудовищную нищету и отдана на разграбление иностранным капиталистам и коллаборационистам, из которых потом сформировались по примеру других стран Латинской Америки кланы богатейших и могущественных олигархов. Впрочем, и победителям пришлось несладко. Последние выплаты по британским займам, взятым на войну, Бразилия сделала только через век. И те суммы, которые ушли за океан в виде процентов, многократно превышали любые, даже гипотетические доходы с оккупированных территорий.
— Вот это действительно «задница»…
Алехандро извлек из портсигара сигарету, щелкнул зажигалкой — табачный дым стал понемногу успокаивать расходившиеся нервы. Один извечный вопрос крутился в мозгу — что ему делать в такой ситуации. Понятно, что выжить — в Парагвай лучше не соваться, несмотря на то, что говорит на гуарани, его примут за чужеземца. И даже хуже — за шпиона, ведь только последние «субъекты» старательно изучают язык врага. А кошмарное поражение еще не пережито, нравы ожесточены, и его просто зарубят мачете. Так что лучше перебираться в другой уголок Нового Света, где можно обрести тихое пристанище и доживать жизнь, благо имеется двести унций золота, что по перерасчету составляет четыре тысячи долларов, если вспомнить вес нынешней монеты. А вот на банкноты не стоит рассчитывать — их просто сравнят с теми, что сейчас в обороте и живо притянут за попытку фальшивомонетчества. Так что лучше их не светить, или как говорили ему в России, следует в таком случае найти «лоха ушастого». И «впарить» купюры, которым и в самих Штатах сильно удивятся.
— Ну да, они совершенно иные, и «президент» явно «подкачал». И если просто морду набьют, то это самым легким наказанием станет.
Алехандро рассмеялся, но уже искренне. Просто представил себя в роли мошенника — к чему только судьба не приводит людей. Но мысли текли невеселые — закончившаяся катастрофой «Великая война» полностью отрезала ему путь на историческую родину. Становиться вечным скитальцем по миру не хотелось — он еще молод, чтобы не попытаться бросить вызов сильным мира всего и соблюсти данную когда-то клятву.
— Тут все кончено, что я смогу сделать?
Алехандро не заметил, как стал говорить сам с собою. Такое с ним случалось прежде только несколько раз, когда он стоял перед трудным выбором. Но сейчас возвращаться в Парагвай не стоило, все равно ситуацию никак не изменить в лучшую сторону. Так что лучше эмигрировать в Штаты, история набрала свой ход, войны в здешних краях будут идти бесконечно, как внешние, так и внутренние, не говоря про всякие разные пронунсиаменто…
— Стоп, Алехандро — никак дезертировать собрался? И с чего ты взял, что сейчас те хижины и пристань есть итог той злополучной войны?
Задав вопросы самому себе, мужчина почувствовал раздвоение сознания. Действительно — захваченную территорию оккупанты немедленно осваивают, а тут место знаковое, и аргентинцы выставили бы пограничный пост. Или, по крайней мере, понаставили табличек, а тут ничего подобного не видно. Следовательно, он ошибся в предположениях, и войны еще нет, не началась, и у него есть возможность предотвратить ее, стоит только выложить перед Лопесами артефакты из XXI века. А уж когда отец или сын, тут неважно, просмотрят записи, то здравый смысл возьмет вверх, и страшной Guerra Grande не произойдет. Ведь нужно быть невменяемым безумцем, чтобы со всей серьезностью не отнестись к такому «послезнанию». А потому нужно добраться в Асунсьон, а там, на месте определиться, что делать.