Да и против Бразилии нет необходимости в таких пушках — война с империей идет на равных, да и трофеи захвачены изрядные. Тех же 70-ти фунтовых орудий «Уитворта» восемь штук имеется — четыре на броненосце, пара на «Амозонас», и вот две штуки в специальной батарее, предназначенной исключительно для таких засад на реке…
— Есть, попали! Смотрите, это на «Тамандаре» полыхнуло! А ведь досталось «маркизу», горит, горит, сеньор альмиранте!
Эмилиано схватил его за локоть — шурин просто не научился сдерживать свой юношеский пыл, импульсивный как Аделина, слишком горячий. В общем, два сапога пара, кровь родная и гены одинаковые — и дури в голове столько же. Ничего — море и не такие головы «остужало», особенно когда гидрокостюм с аквалангом на тебе, а ты гребешь по течению, а рядом кайманы с тобой проплывают — вот где экстрим.
Понятно, что до таких новшеств, как акваланг, имеющиеся здешние технологии не дошли, хотя в принципе единичные экземпляры сделать можно. Пока же обошлись паллиативом, благо людей подобрал лучших из лучших, и полтора года для подготовки имелись.
— В каземат попали, или в амбразуру точно, либо броню все же пробили, хотя это практически невозможно. Или «бронебоем» все же попали, а раскаленная болванка картуз с порохом подпалила. Сейчас пока не ясно, что именно произошло, но будем ждать взрыва — к этому все идет!
Алехандро сохранил спокойствие, хотя от вида горящего броненосца хотелось запрыгать на месте и радостно кричать во все горло. Из амбразуры вылетали клубы дыма и длинные языки пламени, внутри небольшого каземата заполыхал пожар. Если огонь доберется до погреба, то станет всем «весело» — броненосец просто рванет с ужасающим грохотом. И теперь Мартинес ждал именно внутреннего взрыва — он заметил, как из каземата выскочило несколько человек, причем двое в горящей одежде, сразу бросившиеся в воду. А вот сам броненосец с резко заложенным рулем пошел к противоположному берегу, стремясь как можно быстрее увеличить дистанцию, чтобы не находится под губительным огнем нарезных орудий.
— Он ведь на срубы идет, Алехандро, — парень крепко сдавил его за локоть, но то простительно, пребывает в волнении. Как допустил бестактность — сейчас он адмирал, а не зять, и субординацию соблюдать положено. Но шурин понял, что допустил бестактность, и сразу же поправился:
— Виноват, сеньор альмиранте — срубы ведь специально там поставили, с расчетом, что на них напорются?
— Именно так, и корвет вроде приманки. Но и не так — все мои замыслы тебе знать рано, смотри и учись. Там не только срубы, есть и плавующие рогатки, и мины установлены. Главное, предугадать реакцию и действия противника, и его «нормальные ходы», хотя если дурак стоит на мостике, тут непредсказуемо. Но флот не армия, у нас на глупцов система отсева имеется. Это само море — оно никчемных сразу же выявляет первым штормом.
Мартинес сохранял внешнее спокойствие, хотя внутри все клокотало. Он рассчитывал, что противник будет обходить батарею по дальнему правому берегу, прорываясь мимо нее, но потерявший ход корвет внес коррективы — его принялись добивать. И все это время он проклинал себя за допущенную ошибку, то, что не принял в расчет яростное желание моряков империи добиться наглядного результата, потопить парагвайские корабли. Но береговые пушки сыграли свою роль — все же пробили броню противника, и сразу с большим ущербом, раз корабль быстро отвалил, не желая «продолжения банкета». И вместе с ним отходили и два других «собрата» — или им тоже досталось, а может просто капитаны не стали искушать судьбу.