Всякий, кто после обличения Богом смиряет свою душу исповеданием и раскаянием, как это сделал Давид, может быть уверен, что для него есть надежда. Господь никогда не покинет истинно раскаявшуюся душу. Он обещает: “Разве прибегнет к защите Моей, и заключит мир со Мною? тогда пусть заключит мир со Мною” (Ис. 27:5). “Да оставит нечестивый путь свой и беззаконник – помыслы свои, и да обратится к Господу, и Он помилует его, и к Богу нашему, ибо Он
Глава 72
ВОССТАНИЕ АВЕССАЛОМА
“Он должен заплатить вчетверо” – так гласил приговор, который невольно вынес себе Давид, слушая пророка Нафана, и этот приговор должен был исполниться. Четверым его сыновьям предстояло погибнуть, и каждый из них умер за грех своего отца.
Постыдное преступление своего первенца Амнона Давид оставил без наказания и обличения. Прелюбодеяние каралось смертью, а противоестественность греха Амнона удваивала его вину. Но Давид, сознавая себя виновным, не смог по справедливости наказать преступника. В течение двух лет Авессалом, законный попечитель своей родной сестры, с которой так жестоко обошлись, вынашивал в сердце чувство мести, чтобы в конце концов при удобном случае ударить наверняка. На празднике, где присутствовали царские сыновья, пьяный Амнон, виновный в кровосмешении, был убит по приказу своего брата.
Двойное наказание постигло Давида. Он получил страшное известие, что “Авессалом умертвил всех царских сыновей и не осталось ни одного из них. И встал царь, и разодрал одежды свои, и повергся на землю, и все слуги его, предстоящие ему, разодрали одежды свои”.
Царские сыновья в тревоге возвратились в Иерусалим, рассказав царю, что убит только Амнон, и “царь и все слуги его плакали очень вел-иким плачем”. Авессалом же убежал к Фалмаю, царю гессурскому, отцу своей матери.
Как и другие сыновья Давида, Амнон жил в атмосфере вседозволенности. Он стремился удовлетворить каждую свою прихоть, не считаясь с требованиями Божьими. Господь долго терпел этого великого грешника. Два года ему были даны для того, чтобы он мог раскаяться, но Амнон продолжал грешить и так и погиб, не обратившись, обреченный в свое время предстать перед страшным судом Божьим.
Давид пренебрег своим долгом покарать Амнона. Неверность царя и отца, непокаяние сына стали причиной того, что Бог позволил развиваться событиям естественным путем и не удерживал Авессалома. Когда родители или правители пренебрегают своим долгом наказать беззаконие, тогда Бог Сам берется за это дело. Он перестает сдерживать приспешников сатаны, так что образуется цепь обстоятельств, которые грехом наказывают грех.
Пагубные последствия несправедливого попустительства Давида Амнону не исчерпались на этом, ибо с той поры началось отчуждение между Авессаломом и отцом. После бегства Авессалома в Гессур Давид чувствовал, что преступление его сына должно быть как-то наказано, поэтому он и не позволил ему вернуться в Иерусалим. Однако неразрешимые проблемы, с которыми пришлось столкнуться царю, от этого не уменьшились, и вскоре, вопреки ожиданиям, обострились. Авессалом, энергичный, честолюбивый и беспринципный, будучи отстранен от участия в государственных делах, вскоре затеял опасные мероприятия.
К концу второго года Иоав решил примирить отца с сыном. С этой целью он воспользовался услугами женщины из Фекои, которая была известна своей мудростью. Наученная Иоавом, женщина представилась царю как вдова, для которой единственным утешением и опорой в жизни были два сына. Во время ссоры один из них убил другого, и теперь все родственники требовали, чтобы сын, оставшийся в живых, жизнью заплатил за кровь брата своего. “И так, – сказала мать этих сыновей, – они погасят остальную искру мою, чтобы не оставить мужу моему имени и потомства на лице земли”. Сердце царя тронула мольба женщины, и он обещал, что окажет ее сыну царское покровительство.
Заручившись обещанием, что молодой человек останется в живых, женщина умолила царя снисходительно выслушать ее и сказала ему, что своими словами царь “обвинил себя самого”, что и по его вине не возвращается изгнанник домой. Ибо, сказала она, “мы умрем, и будем как вода, вылитая на землю, которую нельзя собрать; но Бог не желает погубить душу, и
Авессалому разрешили вернуться в Иерусалим, но он не должен был появляться в царском дворе и встречаться с отцом. Давид начал понимать пагубные последствия своего снисходительного отношения к детям, и несмотря на то, что он так глубоко любил своего красивого и одаренного сына, он чувствовал необходимость показать и Авессалому, и народу свое отвращение к совершенному преступлению. Авессалом прожил в своем доме два года, но был отстранен от двора. Сестра, жившая с ним, постоянно напоминала ему о его непоправимом горе. Народ же видел в Авессаломе не преступника, а героя. И пользуясь этим, он начал завоевывать сердца людей. Его внешность вызывала восхищение. “Не было во всем Израиле мужчины столь красивого, как Авессалом, и столько хвалимого, как он; от подошвы ног до верха головы его не было у него недостатка”. Неразумие проявил отец, оставляя честолюбивого, порывистого, пылкого Авессалома в немилости в течение двух лет. Решение Давида не допускать к себе Авессалома привело к тому, что народ стал сочувствовать Авессалому.
Всегда помня свой грех нарушения Закона Божьего, Давид чувствовал себя скованным. Прежде смелый и решительный, он стал неуверенным и подавленным. Его влияние в народе значительно ослабело. И все это, вместе взятое, благоприятствовало планам его бессердечного сына.
Хотя благодаря Иоаву Авессалом снова был допущен к царю, он, невзирая на кажущееся примирение, продолжал вынашивать честолюбивые замыслы. Имея колесницы, коней и пятьдесят скороходов, он возомнил себя едва ли не царем. В то время как царь испытывал все большую склонность к уединению и замкнутой жизни, Авессалом всеми силами старался расположить к себе людей.
Безразличие и нерешительность Давида распространились и на его подчиненных, небрежность и медлительность отличали работу правосудия. Авессалом искусно использовал в свою пользу каждый случай недовольства. День за днем этот молодой человек с благородной и привлекательной внешностью садился у ворот города, где собирались люди со своими прошениями и жалобами. Он шел в толпу, выслушивал обиженных, сочувствовал горю и выражал свое сожаление по поводу бездеятельности царских вельмож. Вникая, например, в дело какого-нибудь человека, Авессалом говорил: “Вот дело твое доброе и справедливое, но у царя некому выслушать тебя”. И добавлял при этом: “О, если бы меня поставили судьею в этой земле! ко мне приходил бы всякий, кто имеет спор и тяжбу, и я судил бы его по правде. И когда подходил кто-нибудь поклониться ему, то он простирал руку свою, и обнимал его и целовал его”.
Умелые действия царского сына привели к тому, что в народе росло недовольство законным правителем. На устах у всех было имя Авессалома. Он был общепризнанным наследником престола, и народ с гордостью смотрел на него как на человека, достойного занять такое высокое положение; крепло желание, чтобы он взошел на престол. Так “вкрадывался Авессалом в сердце Израильтян”. Однако царь, ослепленный любовью к сыну, ничего не подозревал. На знаки царского отличия, которыми Авессалом окружил себя, Давид смотрел как на желание умножить честь его двора, как на радостное выражение примирения.
Когда люди созрели для того, чтобы поддержать переворот, Авессалом тайно разослал лазутчиков по всем коленам, призывая готовиться к восстанию. Теперь для осуществления своих вероломных целей он прикрылся мантией приверженности религии. Задолго до этого, будучи изгнанником, он дал обет Богу, и теперь его надлежало исполнить в Хевроне. Авессалом сказал царю: “Пойду я, и исполню обет мой, который я дал Господу, в Хевроне. Ибо я, раб твой, живя в Гессуре в Сирии, дал обет: если Господь возвратит меня в Иерусалим, то я принесу жертву Господу”. Любящий отец, радуясь благочестивому намерению своего сына, отпустил его с благословением. Заговор окончательно созрел. Верхом лицемерия Авессалома было намерение не только ослепить царя, но также завоевать доверие народа и возглавить восстание против избранного Богом царя.