Не всегда я зарабатывал на жизнь честным путем, вы об этом знаете, поэтому переезжать с места на место приходилось частенько. Однажды я провернул одну очень крупную и рискованную сделку – продал собственность Спец. Штата самому же Спец. Штату…
– Ага! – воскликнула Терр-Розе. – Значит, ты все-таки тот самый знаменитый Рата?
– Ну, да, – скромно потупился толстяк. – Алмончик, ваш Спец. Штатик долго на меня сердился?
– Честно сказать, долго, – усмехнулся полуволк. – В это время я как раз отсутствовал, находился в Системе Базальт, а когда вернулся, меня и удивили такой новостью. Причем никто толком не смог объяснить, как это произошло. Это же надо было так людям мозги замусорить, поразительно. Теперь это уже своеобразный исторический анекдот.
– Спецштатовская байка, – усмехнулся Денис.
– Я ж специально дожидался, пока ты уедешь, – довольно улыбнулся толстяк, – с тобой бы такой номер не прошел. Алмончик, ну согласись, от моего дельца и вам польза была, вы ж тогда всю систему безопасности Организации пересмотрели, сколько голов полетело.
– М-да, – хмыкнул полуволк, – был такой момент. Дальше давай.
– Ну да, отвлеклись. Так вот, после этой сделки я обратил денежки в драгоценные камушки и рванул на Землю, на планету, где не нужны были никакие въездные декларации, туда ведь вообще въезд воспрещен, но кто это будет проверять, если все с умом сделать? Можно сказать, что так сильно я оплошал впервые за всю свою творческую деятельность. Оказалось, что земные камешки имеют иную структуру, другие параметры и характеристики, даром что выглядят и называются почти одинаково! Мои драгоценности, на которые я возлагал такие надежды, оказались совершенно бесполезными, мало того, я мог привлечь к своей персоне лишнее внимание, очень пристальный, я бы сказал, интерес. А жить как-то надо было. Пришлось избавляться от камней практически за бесценок.
Короче, опущу подробности, скажу лишь, что на Земле я прожил почти полгода и, по прошествии этого срока, готов был добровольно сдаться властям любой планеты. Поясняю: я чуть было не умер от голода, пять раз сидел в кутузке за отсутствие документов, хорошо, что там хоть кормили, только не стану говорить чем, потому что не к столу будет сказано.
Одной из моих многочисленных специальностей является карточная игра. Да, да, Дэн, карты не только на Земле водятся, только в наших колодах пятьдесят семь листов… опять отвлекся. Так вот, для того, чтобы не пропасть на Земле, мне пришлось украсть сумку у какой-то женщины. На деньги, что были в ее кошельке, я купил часы и отполировал их браслет до зеркального блеска. Если, якобы невзначай, пронести руку над картами соперника, увидишь масть и достоинство в отражении. Также я купил неприметный перстень и сделал на нем незаметную острую зазубрину – это для того, чтобы метить карты, причем метить их надо было фосфорицирующим составом, который не виден обыкновенному глазу, но зато прекрасно различим в очках со специальным напылением. Там еще много всяких невинных секретов, не буду вас утомлять.
На игре я поднялся довольно быстро, купил фальшивые документы и снял квартиру. К тому времени, когда в моих должниках ходила половина городка, я попался, причем попался по собственной глупости – из-за женщины. Подсунули мне девочку-конфетку, ну я по пьяни и выболтал, почему мне так здорово везет. Меня страшно избили, я снова оказался на улице, потом, как обычно, в тюряге. Поражаюсь, как меня вообще не прикончили.
Когда вышел на свободу, мне пришлось работать в таком месте, о котором мне до сих пор вспоминать страшно. Я работал на бойне, забивал коров и быков. Это красивые и полезные животные, земляне получают от них почти всю свою основную пищу, а из их шкур делают одежду, но если бы вы видели, в каких условиях люди содержат этих безобидных тварей! А то место, где мне приходилось перерезать им глотки, очень смахивало на Отстой. Самое ужасное, что эти странные спокойные животные чувствуют приближение смерти и они плачут... Сами знаете, натура я несентиментальная, но нервная система пострадала сильно. Я работал, стиснув зубы, уговаривал сам себя потерпеть еще немного и держался до тех пор, пока не сорвался и не запил. Месяц наливался, не просыхая, потом, не выходя из запоя, собрал вещи и рванул куда глаза глядят, мне было все равно куда, и наплевать, что же со мною будет, главное – убраться подальше от Земли. Двигался я на полнейшем автопилоте, но почему-то безо всяких проблем оказался на Сатурне. До сих пор не могу понять, как же я там очутился? Помнится, наступала ранняя весна, кое-где еще лежал снег. Дул холодный сырой ветер, а я плелся куда-то наугад, пока не выбрался на берег моря. С собою у меня был целлофановый пакет с идиотски яркой надписью «Marlboro», в нем пара бутербродов с засохшим сыром и колбасой, полторы бутылки водки и пара мятых, уже никчемных рублей.
Сидел я на мокрых камнях, смотрел на серые волны и чувствовал себя так отчаянно мерзопакостно, как никогда в жизни. Я зашел в тупик и упал духом. Конечно, можно было найти выход и из этого положения, но у меня просто не было больше сил. Я улегся на спину на мелкие прибрежные камешки смотрел как пасмурно-строгому небу движутся тяжелые тучи, потом закрыл глаза и пожелал чтобы сердце остановилось, как вдруг услышал детский голосок, он прозвенел, как колокольчик: «Папочка, а почему дядя лежит? Он умер?» Я силился открыть глаза, сказать ребенку, что я жив, все еще жив, но не смог этого сделать – в горле стоял такой ком, что, произнеси я хоть слово, обязательно бы заплакал. Затем раздался хруст камней под ногами взрослого человека, он подошел ко мне и спросил: «Что с вами? Вам плохо?» Я, наконец, нашел силы разлепить веки и увидел склоненную над собою прелестную детскую мордашку и лицо мужчины, красивое, загорелое, словно выточенное из золотистого камня. Так я впервые увидел тебя, Ластения, и твоего отца, но тогда я понятия не имел, кто вы такие и какую роль сыграете в моей жизни. Я просто видел хорошо одетого, явно не бедного мужчину и маленького ребенка.
Аргон не назвал своего имени, да я и не спрашивал. Мы бродили по набережной, говорили о том, о сем, а ты, Ластения, бегала по кромке воды и собирала ракушки. Аргон рассказал, что у тебя немного слабенькое сердце, и врачи рекомендовали тебе побольше гулять, вот он тебя и «выгуливал» у моря.
Разговаривали мы долго, потом стал накрапывать дождик, и вы засобирались домой. Невзирая ни на какие возражения, Аргон отвел меня в хорошую гостиницу и заплатил за номер. И только тогда я понял, как нуждался в нормальной еде и чистой кровати! Стоя под струями горячей воды, я поклялся сделать все, что в моих силах, и отблагодарить этого удивительного человека, который стал тратить свое время и деньги на заросшего бродягу с трясущимися от запоя руками.
Проснувшись утром, я почувствовал себя воскресшим. Позавтракав, я собрался выкатываться из гостиницы, но меня догнал встревоженный хозяин и принялся выпытывать, что именно в его гостинице мне не пришлось по вкусу? Я растерялся и ответил, что все отлично, и тогда он, чуть не плача, поинтересовался, почему же я, в таком случае, ухожу, если за мой номер оплачено до конца года?! У меня отвисла челюсть, а когда он протянул мне еще и конверт с весьма солидной суммой, я вообще чуть в обморок не упал. Пытался выведать у хозяина хоть какую-нибудь информацию о человеке, в прямом смысле слова спасшего мою никчемную жизнь, но меня упорно заверяли, что никто ничего о нем не знает. Я решил, что уж если моему благодетелю хочется оставаться инкогнито, пускай остается, но я все равно его найду, даже если для этого мне придется избороздить весь Сатурн. Я должен был его хоть как-то отблагодарить, хотя бы сказать «спасибо».