Было уже довольно поздно, когда раздался телефонный звонок. Лумумба еще не спал: он полулежал на кушетке и просматривал номера бельгийской «Суар», посвященные конголезской независимости. Говорил, извиняясь за беспокойство, секретарь Кигери V, которому крайне необходимо повидаться с Лумумбой сегодня же. Король считает, что удобнее всего встретиться в доме премьер-министра. Лумумба дал согласие.
Вскоре «мерседес» короля Руанды подкатил к особнячку. Из машины вышел Кигери V. Как и все батутси, он был необычайно высокого роста, над чем и сам частенько подшучивал. Вообще король отличался демократическими взглядами, поддерживал панафриканское движение, требовал ликвидации бельгийской опеки и провозглашения независимости Руанды. На этой почве у него осложнились отношения с Мвамбутсой IV, королем соседней и столь же маленькой Бурунди: тот стоял за союз с Бельгией.
— Я только что беседовал с высокопоставленными бельгийскими лицами, — начал Кигери V. — До этого я встречался с Бодуэном. Могу сказать, что два монарха говорили на различных языках. Бельгийцы отказались вести со мной переговоры о предоставлении моей стране независимости. Теперь вся надежда на вас, уважаемый господин Лумумба. Мне стало известно, что вы в скором времени отправитесь в Нью-Йорк, в Организацию Объединенных Наций. От имени королевского совета я прошу вас поставить вопрос о лишении Бельгии всех прав на опеку Руанды. Все необходимые материалы будут заготовлены и вручены вам для распространения их в качестве официальных. Могу ли я рассчитывать на ваше согласие?
— Несомненно, ваше величество, — ответил Лумумба. — Лично я полностью разделяю вашу точку зрения, но поскольку вопрос будет выноситься на обсуждение международной организации, я должен поставить его в нашем парламенте. Я полагаю, что депутаты согласятся, и независимое Конго возьмет на себя эту высокую миссию. Народ Руанды оказывал нам помощь в нашей борьбе, а мы, в свою очередь, будем содействовать вашему освобождению.
— Асанте сана! — поблагодарил на суахили король и, вновь перейдя на французский, сообщил: — Премьер-министр Эйскенс проводит консультации с военными. Присутствуют высшие офицеры «Форс пюблик», начальники всех гарнизонов, полицейские чины. Мне стало известно, что в Руанду и Бурунди начали прибывать отряды парашютистов. Я считал своим долгом поставить вас в известность об этом настораживающем факте...
Они расстались. Беспокойство овладело Лумумбой. Он наскоро набросал записку Полин и, оставив ее на столе, выехал в резиденцию на авеню Липпенс.
Шальные ветры
Командующий «Форс пюблик» генерал Янсенс, невысокий, с желтоватыми усиками и белесоватыми крошечными глазками, давал себе волю во время инспекционных поездок по стране. Обожал муштру. Бельгийские офицеры дрожали перед ним: на смотрах туповатый генерал всегда повергает в смятение и страх подчиненных. Он бесцеремонно распекал при солдатах даже старших офицеров и открыто издевался над конголезцами. Негрофоб он был отъявленный.
Политика «разделяй и властвуй» нашла свое наиболее полное воплощение в повседневной тактике «Форс пюблик». На территорию, занятую племенем лунда, посылались гарнизоны из враждующего племени балуба — или наоборот. Солдаты лишь выжидали подходящего случая, чтобы свести счеты с мирным населением, которое, по иронии судьбы, заведомо причислялось к подлежащему истреблению. К этому стремились их отцы и деды, но не смогли, а теперь представлялась редкая возможность нанести удар. Солдаты якобы «выходили из подчинения», занимаясь грабежом и насилием, а в действительности бельгийские офицеры и не требовали от них решительно никакого подчинения, когда дело касалось стычек с африканским населением.
Солдат обязан был защищать европейского поселенца, но не коренного жителя, с которым он мог творить что угодно и за свои действия не отвечал ни перед кем. Африканец убил африканца? Вот невидаль! Это происходит часто во всех районах страны, и европейцам нечего вмешиваться: пусть конголезцы сами и разбираются. У них для этого имеются вожди, существует туземное законодательство. Однако солдат неподсуден, пока он служит в «Форс пюблик». Больше того — он не может быть обвинен в каких-то преступлениях и нарушениях закона: солдат везде и всюду выполняет задачи по обеспечению безопасности государства, любые его действия оправданны. Эта порочная практика, порождающая бандитизм, вдалбливалась в солдатские головы и превращала «Форс пюблик» в изолированную от народа группу, готовую пойти на любые преступления.