— Не знаю, какая группа явится. Кто ближе окажется, те и приедут. Хорошо, что дэум Куно уже приехал: с его святым словом и светлыми реликвиями нам уже будет немного проще при встрече с хташем или призывателем.
— Да кстати, не согласитесь ли вы, молодой человек завтра утром со мной побеседовать? Как я понимаю, вы тот выживший и единственный сейчас человек при здравой памяти, кто сможет просветить меня, с кем придется мне и брату Ургону столкнуться, — заблаговременно попросил служитель Единого.
— Конечно, хоть сейчас, — проявил рвение патрульный.
— Нет-нет, — улыбнулся горячности парня дэум Куно, — мы так долго в дороге и хотелось бы пару часов отдохнуть. Все-таки я не так молод, а дорога изрядно выматывает.
— Ах да, простите... — смутился Кальвадос, — с утра я в полном вашем распоряжении.
Договорившись, парень последовал обратно в спальню досыпать до утра. Ир Гролс же повел приезжих в гостевую комнату.
[1] Борано — густоватый бодрящий напиток, изготовляется из бобовых и по вкусу очень напоминает горький шоколад.
[2] Обращение к храмовникам, аналогичное «святой отец»
Глава 10
Это утро выдалось холодным и хмурым, а оттого каким-то безрадостным. Одевшись и умывшись, Кальвадос хотел проследовать в столовую, но тут его перехватил один из сослуживцев сообщить что ночные гости его уже ждали за завтраком у себя в комнате.
Ели они сытную, но исключающую мясо еду, чему патрульный в принципе и не удивился — не новость, что многие служители богов отказываются от мясной пищи. Но в виду разнообразия на столе, включающего сваренные вкрутую яйца, соленые грибы и кусок мягкого соленого сыра, было отрадно, что они хоть не питаются одной травой.
Пока Кальвадос насыщался и кормил своего питомца вареным яйцом, дэум Куно не беспокоил его своими расспросами, так же терпеливо ожидал конца трапезы и его спутник.
— А как так получилось, что вы, будучи выходцем, приняли существующую здесь религию? — рассказав о том, что желал услышать храмовник, Кальвадос и сам приступил к расспросам, считая свой интерес вполне справедливым. К тому же куда интереснее о многих жизненных моментах узнавать не из учебников, а от собеседника из плоти и крови.
— Я, ир Борсон, и в своем мире являлся достаточно религиозным человеком. Когда я очутился на Варидии целым и невредимым, то понял, что не иначе это как проявление божественной руки. Пока меня обучали риосскому языку, я не мог нормально общаться с имперцами, поэтому имел достаточно времени на раздумья. Вот и поразмышляв философски, я пришел к выводу — какая разница, чем представляют люди божественную сущность, ведь принцип везде один — светлое божество несет утешение и защиту страждущим, стремится к справедливости и карает темных сердцем. Так я и стал служителем Единого Света. Конечно, происходи все несколько веков назад, я возможно и попал бы под гонения чистых как иномирец. Но те века прошли, сейчас Верховный Совет объективнее смотрит на происходящее в мире.
— То есть, СОУП сейчас может не скрываться от чистых?
— Гхм, как бы вам сказать. Официально и привселюдно это может быть опасно, но сейчас как среди служителей, так и среди Верховных у СОУП есть друзья и многие считают, что вы делаете светоугодное дело, стараясь соблюдать порядок и наставлять на добрый путь новых пришедших. Тем более СОУП как для Единых, так и для имперской власти, является добрым подспорьем в искоренении нечистых.
Закончив разговор Кальвадос поднялся — пора наведаться к Гюнкару на перевязку, но слишком резко встал и в боку резко кольнуло. Охнув, он сел обратно на табурет, держась рукой за больной бок. Сломанные ребра все давали о себе знать.
— Так вы молодой человек ранены куда серьезней, чем кажется на первый взгляд, — тут же подскочил храмовник, а с ним и послушник.
— Не беспокойтесь, дэум. Сейчас минутку посижу и пойду к Гюнкару за пилюлями. За вчерашний день считай все и слопал. Наверно поэтому я вам показался куда бодрее, — улыбнулся Кальвадос заботе этих малознакомых ему людей, только улыбка от боли вышла вымученной.
— Нет-нет-нет, мы на то и призваны к Единому, чтоб совершать доброе и помогать страждущим. Ложитесь-ка на постель, сейчас мы вас приведем в порядок, — строго наказал старик.
Смущаясь и уверяя, что все обойдется да не хочет беспокоить их, Кальвадос под строгим взглядом дэума Куно все же послушался и лег на гостевую постель, предварительно сняв верхнюю одежду по просьбе старика.