— Налей нам еще виски, а я сейчас вернусь, — мой голос почти не дрожал, несмотря на то, что предстояло сделать.
Развернувшись, я почти бегом бросилась в туалет. Заперевшись на щеколду, полезла за бачок, где уже несколько месяцев хранился пистолет. События с участием бандитов и маньяка-убийцы научили меня многим вещам, в том числе и той, что оружие дома никогда не повредит. Руки тряслись, так что пришлось потратить еще несколько секунд на дыхательные упражнения. Вдох-выдох. Все будет хорошо. Я вышла из туалета, заткнув пистолет за пояс пижамных штанов. Под халатом его видно не было, так что можно было рассчитывать на внезапность.
Мужчина сидел на диване и пристально рассматривал жидкость в стакане. Его темные волосы растрепались, а на фоне освещенной спальни четко выделялся выразительный профиль. Если бы все сложилось иначе, я могла бы его любить. Увы. Он маньяк-убийца, а я всего лишь хочу нормальной жизни. И право на нее мне теперь придется защищать.
Встав перед Пауком я, слегка помедлив, выхватила пистолет. Дуло уставилось прямо в голову мужчины. Руки уже не дрожали, словно с началом действительно серьезного момента организм перестал выделять адреналин.
— А теперь убирайся из моего дома, пока не получил пулю, — охрипшим от волнения голосом потребовала я.
Паук не ответил, медленно поднеся бокал к губам. Похоже, он решил, что это блеф.
— Ты не слышал? — мой голос стал выше. Стоять вот так, наведя пистолет на живого человека было совсем непросто. Уже второй раз Паук находится в одном нажатии курка от смерти и второй же раз не боится. Игнорирование было хуже любой провокации, но я старалась не поддаваться панике.
— Ты стала гораздо интереснее, малышка, — внезапно улыбнулся мужчина, отставляя виски и поднимаясь на ноги.
Я непроизвольно попятилась, но тут же остановилась, так и не опустив оружие.
— Убирайся и никогда больше не появляйся в моей жизни. И если ты хотя бы посмеешь дотронуться до Ганса или кого-то, кто мне дорог, будь уверен, я сдам тебя полиции, даже если при этом сяду сама. И сделаю все, чтобы посмотреть на твое лицо при оглашении приговора.
— Когда-нибудь, ты будешь полностью принадлежать мне, — произнес Паук и от этого голоса мне стало жутко. Если бы мужчина стал спорить, что-то доказывать, угрожать, было бы проще. Но чертов маньяк выиграл и тут, просто констатировав очевидное.
Убийцы развернулся и двинулся к двери. Я настороженно шла следом, не решаясь отпустить взглядом подтянутую фигуру и снять его с мушки. Только запертая на все замки дверь позволила напряжению уйти и разжать судорожно сжатые на ручке пистолета пальцы. В этот момент тело словно лишилось опоры, а ноги налились неимоверной тяжестью. Из последних сил я проверила замки на окнах и только после этого позволила себе вернуться в спальню.
В темноте и тишине квартиры накатил эмоциональный откат, уже второй за этот вечер. Слезы сами собой заструились по щекам, а в груди появился противный ком. Появление Паука перевернуло все, что я так упорно строила последний год. Моя новая, не самая лучшая, но все же приличная жизнь летела в тартарары. Старая рана на сердце открылась и болела так сильно, что хотелось кричать. Я любила Паука так сильно, как еще никого в своей жизни. Одержимость Дэни была ничем, по сравнению с тем, какие чувства вызывал убийца. Одно прикосновение лишало разума, заставляло желать сумасшедшей близости, совершенно не заботясь о последствиях. Мне хотелось раствориться в объятиях маньяка, согласиться на любые его условия, лишь бы так продолжалось все оставшуюся жизнь.
Но это была лишь иллюзия. То, что я сделала, было необходимо и продиктовано реальностью, а не больной фантазией. Невозможно строить жизнь с одержимым, который может прикончить тебя в любую секунду. Я бы просто не смогла знать, что на руках, скользящих по моему телу было столько крови. Однако, несмотря на логику, в душе было пронзительно пусто.
Когда кончились слезы я просто осталась сидеть на краю постели без единой мысли в голове. И только когда за окном забрезжил рассвет пришло осознание, как нестерпимо опухли глаза. Усталость, смешанная с отупением наконец взяли верх, позволив забыться, едва оказавшись под одеялом. Слава богу, в эту ночь мне ничего не снилось.
3
Утром я проснулась по привычному звонку будильника. Еще минуту полежала в кровати, пытаясь понять, почему так болят глаза, а в животе свернулся тугой ком. Сны мне снились беспокойные. Их ошметки ускользали из сознания быстрее, чем я могла их остановить, но общее впечатление оставляли тоскливое. Бывает, приснится что-то такое неприятное и целый день ходишь под впечатлением. Но общая разбитость явно не имела отношения к кошмарам.
Я с трудом села на кровати, отметив, что заснула в халате. Такое со мной случалось нечасто. И эта то деталь разбудила наконец мозг, услужливо вытащивший на поверхность воспоминания о вчерашнем вечере. От одного только осознания, что в квартире был Паук меня прошиб холодный пот. Вскочив на ноги, я почти бегом бросилась осматривать комнаты. Паника взметнулась внутри неукротимой волной, затрудняя дыхание и придавая движениям лихорадочную резкость.
Квартира оказалась предсказуемо пуста. С другой стороны, неужели Паук бы вновь вломился сюда, поджидая пробуждения любимой жертвы с чашечкой чая на кухне? Разыгравшееся воображение тут же нарисовало маньяка в виде Безумного Шляпника в огромном цилиндре и страстью к перемене мест. С губ сорвался нервный смешок. Я с облегчением прислонилась лбом к зеркалу в коридоре, пытаясь восстановить сбившееся было дыхание и нормализовать ход мыслей. Так, спокойно. Вчера мне удалось выгнать его под угрозой пистолета. Значит, все не так уж плохо. Вряд ли Паук отступится так просто, но начало положено. Остается только понять, что делать дальше.
Из спальни донесся второй звонок будильника, сигнализирующий, что настало время завтракать и собираться на работу. При мысли о конторе я вновь замерла, осознав, что из-за нежданного визита почти забыла о Марии. Смерть подруги, так сильно меня потрясшая, практически смылась из сознания новой катастрофой. На глаза навернулись слезы, стоило лишь вспомнить уютные вечера, проведенные за бутылочкой вина и разговорами. Милая, добрая, всепонимающая Маша. Кто мог с тобой это сделать? Теория о причастности Паука разбилась ночью о стену его отрицания и отчего-то мне хотелось в это верить. Но если маньяк не при чем, то кто виноват?
Я прошла на кухню, чтобы заварить кофе. В любой непонятной ситуации пей кофе — эта заповедь неизменно держала меня на плаву все эти годы и никакие потрясения не были способны это изменить. Кофеварка, привезенная со старой квартиры послушно выплевывала крошечные кофейные струйки прямо в пол-литровую чашку. Горячий напиток отдавал легкой кислинкой — новый сорт, купленный в магазине, оказался на удивление неплох. Вот только никакая горечь не могла избавить от противного металлического привкуса на языке. Я отлично знала это ощущение — так чувствуется страх. Страх перед Пауком, страх за будущее, страх перед собственным бессилием. Боже, за что мне это? Неужели история повторится?
Холод, исходящий от сердца выстудил все существо. Стоя у окна на кухне, я держала ладони на кружке и никак не могла согреться. Сегодня солнечная осень решила, что хорошего понемногу и сменила сияющую роскошь на серые нищенские цвета. Небо затянуло низкими тучами, грозящими в любой момент пролиться дождем на землю. Пожелтевшие деревья из золотых превратились в грязно жухлые с беззащитно оголенными стволами. Если подумать, то ровно год назад я также стояла у окна своего маленького, уютного гнездышка в Брно и размышляла о том, как быстро может пойти под откос отлаженная жизнь.
Готовности к приключениям в душе не было. Хотелось просто услышать звонок будильника, приподняться на локтях и с облегчением осознать, что произошедшее — лишь кошмарный сон. Что пора одеваться на работу, где Мария к моему приходу уже приготовит свежий кофе и принесет домашний пирог. Что можно еще разочек взгрустнуть, размышляя о смерти Паука, а затем начать придумывать, что же одеть на свидание с Гансом.
Присев за кухонный стол, я задумчиво вытащила из вазочки печенье. Что делать дальше? Делом Марии занимаются полицейские, с Пауком же придется разбираться самой. Вчерашний разговор оставил в душе неприятный осадок безысходности, а теперь к ней примешалась еще и тревога за Ганса. Маньяк знает моего нового бойфренда — значит тому грозит реальная опасность. Самое лучшее, что можно в данной ситуации сделать — расстаться. Это причинит мужчине боль, но по крайней мере убережет от Паука.