Маленький всадник уже забыл о том, что так и осталась неразгаданной тайна собаки; впрочем, может быть, она убегала просто от ветра. Он теперь погрузился в глубокие размышления о человеческом характере. "Ну, вперёд! - прошептал он про себя. "И почему это одному человеку дано говорить "Вперёд"! - и с такой силой заставлять других исполнять свою волю? Всадник с серебряной уздечкой всю жизнь говорит так. А скажи это я!..", - думал маленький всадник. Но люди удивлялись, когда кто-нибудь не исполнял даже самых диких требований хозяина. Эта девушка всем казалась безумной, почти богохульствующей. Маленький всадник задумался теперь о другом спутнике - этом, сухощавом, со шрамом на губе; он также силён как и их хозяин, и, может быть, смелее его; а между тем, его удел - повиновение и ничего больше, только точное и беспрекословное повиновение...
Какое-то неприятное ощущение в руках и коленях заставило маленького человека подумать о более реальных вещах. Он что-то почуял, подъехал к своему сухощавому спутнику и спросил вполголоса:
- Обратили внимание на лошадей?
Сухощавый взглянул с недоумением.
- Им не нравится этот ветер, - сказал маленький всадник и вновь затрусил сзади, когда всадник с серебряной уздечкой обернулся и посмотрел на него.
- Ничего! Ладно! - заметил сухощавый.
Они ехали молча. Двое ехали впереди, склонившись над следом, а последний наблюдал за туманом, который полз во всю ширь долины - всё ближе и ближе, и он видел, как ветер становится всё крепче. Вдали слева он заметил цепь каких-то тёмных фигур - может быть, это дикие вепри мчались по долине, но он не сказал об этом ни слова, не упоминал больше и о том, что лошади как-то не спокойны.
И вдруг он заметил сперва один, потом другой огромный белый клубок, большой сияющий белый шар, как бы гигантскую головку чертополоха, которая двигалась по ветру поперёк их пути. Эти клубки парили высоко в воздухе, то опускались, то снова поднимались, задерживались на момент и снова быстро двинулись вперёд; лошади увидели это - и становились всё тревожней.
Наступил момент, когда он заметил, что большая часть этих клубков - а их становилось всё больше и больше - несётся по долине прямо к нему.
В этот момент всадники услышали визг. Наперерез им мчался кабан, только на мгновение повернул голову в их сторону и снова побежал вниз по долине. Все три всадника остановились и привстали в сёдлах, вглядываясь в густеющий туман, надвигавшийся на них.
- Если бы не этот чертополох... - начал предводитель.
Но большой клубок уже пронёсся, качаясь, в нескольких ярдах от них. Это не был гладкий шар - это было нечто огромное, мягкое, обволакивающее, прозрачное, - простыня схваченная за углы, воздушная медуза, вращавшаяся во время движения и тянувшая за собою длинные, колыхающиеся нити и волокна.
- Это не чертополох, - проговорил маленький всадник.
- Мне не нравится эта штука, - заметил сухощавый.
- Проклятие! - крикнул предводитель. - Весь воздух полон ими.
- Если это так и дальше будет, то это нас совсем не остановит.
Инстинктивное чутьё, вроде того, которое заставляет стадо оленей вытянуться в линию при приближении к какому-нибудь невиданному предмету, подсказало им повернуть лошадей по ветру, проскакать несколько шагов и уставиться в надвигающееся на них множество плывущих по ветру клубков. Клубки эти двигались по ветру с какой-то плавной быстротой, подымаясь и опускаясь бесшумно, приникая к земле и вновь взлетая, - все одновременно, с какой-то спокойной и сознательной уверенностью. Справа и слева от всадников неслись передовые этой странной армии. При виде одного из них, который катился по земле, вдруг теряя свою форму и лениво развёртываясь в цепкие, длинные полосы и ленты, - три лошади вдруг испугались, заплясали на месте. Предводителя всадников внезапно охватило безрассудное нетерпение. Он стал осыпать проклятьями эти движущиеся клубки.
- Вперёд! - крикнул он. - Вперёд! При чём тут всё это? Как они могут нам помешать? Обратно, по следам!
Натянув удила, он стал осыпать ругательствами свою лошадь. Затем громко, со злостью крикнул:
- Я вам говорю - я всё-таки пойду по этому следу! Где же, где след?
Он осадил уздой гарцующую лошадь и стал искать следы в траве. Длинная липкая нить пристала к его лицу, и какая-то серая нить обвилась вокруг его руки, которою он держал поводья, что-то огромное, многоногое побежало по его шее вниз. Он поднял голову - и увидел, что один из этих серых клубков как будто стоит над ним на якоре и хлопает развевающимися концами, как хлопает парус при повороте лодки - но только бесшумно.
У него получилось впечатление - множество глаз густой кучи скрючившихся тел, длинных переплётшихся ног, перебирающих канаты, чтобы опустить на него что-то такое. Откинув голову, он, со своим навыком опытного наездника, некоторое время сдерживал гарцующую лошадь. Затем чья-то сабля плашмя скользнула по его спине, сверкнул клинок над головой и рассёк колеблющийся баллон паутины. И вся масса поднялась бесшумно, прояснилась и растаяла.
- Пауки! - прозвучал голос сухощавого. - Эти клубки наполнены огромными пауками! Взгляните!
Человек с серебряной уздечкой безмолвно глядел вслед уплывавшим клубкам.
- А теперь - сюда.
Предводитель посмотрел вниз на красную раздавленную тварь: наполовину уничтоженная, она всё ещё шевелила теряющими силу ногами.
Затем сухощавый обратил внимание на то, что на них спускается новый клубок - и выхватил свою саблю. Там впереди, в долине, теперь как будто стоял туманный берег, разодранный в клочья. Он сделал попытку ориентироваться.
- Скачите за ним! - крикнул маленький всадник. - Скачите вниз по долине.
То, что за тем случилось, было подобно замешательству в сражении. Всадник с серебряной уздечкой видел маленького всадника, который проскакал мимо, и, бешено отбиваясь от воображаемых паутин, видел, как он столкнулся с лошадью сухощавого и опрокинул её вместе с всадником наземь. Его собственная лошадь проскакала шагов десять вперёд, прежде чем он успел справиться с нею. Затем он взглянул вверх, чтобы избежать воображаемых опасностей, и опять назад, и там увидел лошадь, упавшую на землю, а рядом стоял сухощавый и рубил саблей трепетавшую там серую массу, которая лилась потоком и обволакивала их обоих. И паутинные клубки, похожие на головки чертополоха на пустыре в ветреный июльский день, быстро надвигались густой массой.
Маленький всадник сошёл с лошади, но не решился дать ей волю. Он старался оттащить барахтающееся животное одной рукой, в то время как другой - бесцельно рубил в воздухе. Щупальца второго серого клубка запутались, и эта вторая серая масса тоже потихоньку осела.
Предводитель стиснул зубы, крепче сжал поводья, опустил голову и пришпорил свою лошадь. Лошадь, лежавшая на земле, перевернулась, на боках у неё была кровь и какие-то движущиеся тени; сухощавый внезапно бросил её и побежал по направлению к своему хозяину, - так бежал шагов десять. Ноги у него были стянуты и спутаны серым, и он бесцельно размахивал саблей. Серые ленты веяли следом за ним; тонкое серое покрывало было у него на лице. Левой рукой он колотил что-то такое, что сидело на его теле, затем вдруг покачнулся и упал. Сделал было усилие, чтобы встать, снова упал и вдруг завыл: "Ой - о-о-й о-ой!".
Хозяин его видел огромных пауков и над собой, и внизу, на земле.
Когда ему удалось, наконец, заставить свою лошадь подойти к этому стонущему серому существу, которое барахталось в судорожной борьбе, послышался топот копыт, и маленький человек, верхом, безоружный, лёжа животом на белой лошади и вцепившись в её гриву, ураганом пронёсся мимо. И опять липкая сеть серых летучих волокон мазнула по лицу предводителя. Везде, кругом и вверху, эти бесшумно плывущие клубки описывали круги, всё ближе и ближе к нему...