— Это мы и так знаем. Мы же здесь были, — нервно напомнил Молодой, трепетно следивший за исследованиями.
— Вы-то были, меня не было, — сказала Анн. — Вдруг вы его задушили, а теперь притворяетесь?
— Мы задушили⁈ Это Здоровяка-то⁈ — хихикнул Кудлатенький.
Анн чувствовала его взгляд на своей, вынужденно выпяченной, кормовой части. Идиотская повадка у мужчин: ты уж будь любезен, определись — или ведьма, или вожделеешь? Так нет, вечно пиво со шнапсом в одной кружке норовят потребить.
— Переворачиваем. Надо со спины осмотреть.
Молодой решился помочь, но не особо вышло — покойный весил даже потяжелее того утреннего безгрешного бедняги-осла. Кудлатенькому пришлось подпихнуть массивные ноги трупа.
— Так говорите, «здесь были»⁈ — обвиняющее воскликнула Анн. — А это вот что⁈
Отверстие в камзоле было крошечным, с ноготь. Немного терялось на фоне прожженных искрами дыр и потертостей ткани, но вполне видно — колотое.
Анн с трудом задрала узковатый (из удачной добычи) камзол, подняла обе рубашки. Теперь была видна рана, да и крови тут было изрядно.
— Это как же⁈ — ужаснулся Молодой. — Когда⁈
— Ловко. Точнехонько под лопатку кольнули, — восхитился новоявленный главарь-арбалетчик.
Проницательные мужчины переглянулись.
— Он, значит, встал, по плечу мимоходом хлопнул, и к лестнице, — припоминал Молодой. — Я еще удивился — явно же к бабе двинул, а Здоровяк даже не почесался. А ведь как ее покойник себе забрать хотел.
— Да, хлопнул так хлопнул. Ловко, — повторил Кудлатенький. — Говоришь, он внизу лежит? Подломанный?
— Лежит, — не стала отрицать Анн. — Я же сразу сказала. Только вы уверены, что это Тихий убил? Он, конечно, ловкий, но чтоб так незаметно…
Разбойники испытывающе посмотрели на друг друга и дружно покачали головами:
— Не, мы рядом были, друг друга видели. Тихий его кольнул, больше некому. И его это «перо» — тоненькое.
— Своих, да без разговора, со спины резать — не дело! — заявил Кудлатенький. — За такое приговор один. И мое слово крепкое! Прощать не собираюсь!
— Ну, это тоже верно, — не особо уверенно подтвердил молодой соратник.
Кудлатенький двинул к лестнице, вернулся, прихватил короткое копьецо, которым довольно ловко умел орудовать покойный Здоровяк, и вновь устремился творить безотлагательный суд и справедливость.
Анн восхитилась: это что ж своевременно присвоенный арбалет с людьми творит⁈ Час назад сидел трусоватый человек-какашка, а сейчас с виду истинно всевластная дойч-какашка, будто от рождения привыкшая ротами и шайками повелевать.
Она рысцой двинулась следом. Догнала у первых ступеней.
— Ты чего? — мигом насторожился новый вожак. — Сиди у костра, жди.
— Если по законному приговору человека кончаешь, надобно молитву прочесть, а то боги обидятся. Нас так в Медхеншуле учили, — сказала Анн. — Я наскоро прочту, не помешаю. Сразу уйду, а ты уж потом кончишь. Я мертвецов вообще-то не люблю.
— Ишь ты, «не люблю». А тебе кто выбирать-то разрешал? — повысил голос кудлатый вожак.
— Я же про мертвецов. Кто ж их выбирает? — улыбнулась Анн, добавляя «в лицо» уместного, очень согревающего намека. — Живые да теплые — это совсем иное дело.
И улыбка, и вера в арбалет иной раз способны крепко обмануть. Подпустил, обе руки заняты, намертво в дорогое оружие вцепился. А шея-то поценнее арбалета с копьецом будет…
Полосующий короткий удар-взрез вышел точным.
…Смотрела Анн в выпученные мужские глаза без всякого торжества. Не та добыча, чтобы праздновать. За кудлатость и твердолобость вроде бы весьма баранов ценят, но в том ценном скоте бывшая медицинен-сестра совершенно не разбиралась, всегда только к ламам искреннее уважение испытывала.
…Кудлатенький булькал, смотрел умоляюще, сначала одной рукой за шею схватился, потом уж всё оружие бросил, двумя рану зажимал. Анн успела подхватить арбалет, уклонилась от попытавшейся опереться окровавленной руки.
— Не страдай, не так уж больно, — утешила Анн, подталкивая уже-покойника к краю лестницы.
…Полетел с удивительной готовностью, видимо, жизни в ногах уж вовсе не осталось. Снизу донесся неожиданно звучный шмяк, стены шахты отозвались коротким эхом. Тут и от колодца подали голос — донесся тихий стон. Жив цепкий Тихий, в себя пришел.
— Отдыхай, сил набирайся, приду, не забуду, — заверила разбойница, примиряясь к арбалету. Тоже замысловатая штука, да еще и громоздкая, но понятнее пистолета. Впрочем, скальпель, он еще понятнее и надежнее. Но главное в ловле удачи — знать анатомию и вовремя «лицо делать».