— Это с какой именно стороны? — въедливо уточнил Фетте.
— С самой очевидной. С политической, — намекнул Немме и снова уткнулся в свою излюбленную книгу.
Господа офицеры только переглянулись, Фетте театрально закатил глаза.
С политической точки зрения рассматривать загадку было заведомо глупо. Ланцмахт — вне политики, это широко известно и накрепко вбито в голову молодым офицерам. Достаточно вспомнить печальный пример крайне неосмотрительного участия некоторых высокопоставленных армейских чинов в предательских мятежах. Серьезно ослабили страну, едва не подкосили армию. Да и какая связь у политики и здешней географии?
Верн вел навьюченных лам, осматривал местность в бинокль, совещался с друзьями о выборе дальнейшего маршрута — от пути, указанного в приказе, пришлось еще более уклониться, поскольку преодолеть и вторую заболоченную долину рейдовики не смогли. Но отвлеченные мысли продолжали пытаться выстроиться в единственно верную логично-боевую колонну. Политики касаться крайне не хотелось, но…. Вот же мерзавец этот Немме, засадил таки занозу.
— Что-то не так с этим делом, это же очевидно, — проворчал обер-фенрих, осматривая ногу Черноносому. Лам согласно всхрюкнул — он тоже считал, что пока всё идет размеренно, в соответствии с походным уставом, можно слегка погадать и об отстраненном. Но важном. Имелись подозрения, что господа фенрихи уже по уши встряли в некую политическую историю. Совершенно неумышленно, но это же такая липкая субстанция, что вряд ли сама собой отвалится.
А горы вздымались всё выше и выше, склоны становились живописнее и зеленее. С топливом для костра не было никаких проблем — некоторый кустарник, по мнению офицерского состава, уже можно было именовать «деревцами». Главный ботаник считал, что подобная переклассификация преждевременна, поскольку «это однозначный куст по веткосложению». Ладно, специалисту виднее. Он — ботаник — и сам был склонен к буйному и неопрятному произрастанию.
…— Идите сюда, господин Немме, я вас стричь буду, — приказал командир отряда на привале у крошечного, но изящного водопадика.
— Что, опять⁈ Верн, между прочим, насекомые обожают, когда человеческая шея оголена.
— Повязывайте шейный платок повыше, — посоветовал Верн, непреклонно щелкая ножницами.
Стрижка много времени не заняла.
— Отлично у вас получается, — польстил ботаник. — Выйдете в отставку, открывайте парикмахерскую. Весьма выгодное предприятие.
— Недурная идея, я над ней подумаю. А сейчас будьте любезны развернуть вашу мысль чуть шире.
— Гм. Ну, полагаю, в женском зале вам будет разумнее обслуживать клиенток собственноручно. С возрастом вы будете нравиться дамам даже больше, и…
— Не дурите, Немме. Вы поняли, о чем речь. Что у нас с политикой? Я пытался догадаться, но не преуспел.
— Неудивительно, — ботаник еще раз отряхнул тощую шею. — Вас старательно приучали не думать о некоторых очевидных обстоятельствах.
— Попрошу без провокаций. Строго по сути. Кто бы ни был у власти в Эстерштайне, он заинтересован в процветании нашего фатерлянда. Любой партии лантага[2] выгоден прогресс и совершенствование общества. Ведь так?
— Формально, да, — Немме посмотрел на остальных офицеров: Вольц нес стражу, Фетте, ухая на манер лама, плескался в освежающем озерце под водопадом. — Власти крайне желателен процветающий Эстерштайн. Несомненно, в этом вы правы. Но есть и нюансы. К примеру, стоящие у власти господа намного лучше нас с вами осознают истинную ситуацию и реальные возможности страны. У них есть статистика. Не та, которую регулярно накатывают в «Эстерштайн-Хойте», а реальная и крайне печальная. Вы, Верн, намного моложе меня. Но вы действительно умны и на редкость наблюдательны. Как, по-вашему, идут дела в стране?
— В данное время не блестяще, — сказал Верн. — Не вижу причин закрывать глаза на очевидные сложности. В истории любой страны случаются не лучшие времена. Так даже и в Старом мире бывало. Но это не повод для уныния. Времена неизбежно меняются.
— Это верно. Но статистика неумолима. Она же бездушна, Верн, и не желает утешать нас даже в малой степени. Мы последовательно деградируем. Мне больно и неприятно это говорить вслух, но вы же и сами видите.
— Мы говорили о нелегких временах. Вот именно так они и выглядят. Мы нащупаем выход и прорвемся. Найдется железная руда, разведка отыщет легендарный оловянный камень касситерит, наконец, наладятся регулярные поставки древесины. Работы ведутся безостановочно, наши люди упорны и бесстрашны, настойчивости и терпения народу Эстерштайна не занимать.