Чистокровных дойче оставалось мало. Видимо, слишком мало. По сути, они существовали лишь в замке, появляясь в Нижнем городе исключительно по государственным праздникам, или в иных немногочисленных официальных случаях. Сам Верн видел истинных дойче регулярно, но лишь потому, что курсантский взвод по графику каждую десятидневку заступал на охрану 1-го Замкового периметра, тройка Вольца, как отличники учебы, усиливали караул у Хауп-ворот[3] замка. Курсанты точно знали, что истинные дойч — живые и реальные, существуют, и весьма недурно выглядят и одеваются. Но, к примеру, нынешняя малышня Медхеншуле подозревала, что истинные дойч — сказка, пусть и не особо волшебная. Да, приезжают какие-то красивые господа на праздники, дарят отличникам учебы подарки, а потом случается торжественный обед. Фасолевый суп с мясом и тутовый клабен-пирог — это здорово, но не сами дойчи эти вкусности готовят, всё это на школьной кухне варится и печется — запах-то, он с утра манит…
Анн куда больше рассказывала о женской части Школ, в мужской половине Медхеншуле она бывала, естественно, намного реже. Но Верн, проведший за забором Школьного квартала полноценные десять лет, знал, что бытие школьников мальчиков и девочек отличается лишь преподаваемыми дисциплинами, составом педагогов (чтоб им башку содрало) и меньшей склонностью мальчишек к накрахмаленности рубашек. Но дело не в этом. Вот если младшее поколение перестает верить в реальность истинных дойч — дело плохо. Государство существует лишь благодаря дисциплине и вере, об этом и Вольц не устает повторять, да и так понятно.
…Взвод звонко бряцал медными ложками, с акульей скоростью уничтожая картофельную кашу с ломтиками жесткой ламотины и половинкой нарезанного куриного яйца. Минута — тарелки пусты, можно пить цикорный кофе с печеньем и коричневым куском тростникового сахара. Четвертый курс — кормят роскошно, это изменилось.
Времена меняются. Об этом говорят все, пока расплывчато и неопределенно. Анн говорит иначе, а она знает, о чем говорит — знать, хитрить и оставаться неповешенной — ее жизнь.
Верн был курсантом-выпускником, почти офицером, и ничего не боялся. Чего бояться бойцу, знающему почти все о войне, бывавшему в опасных рейдах, уже получавшему боевое ранение, ходившему на утлых кораблях Ерстефлотте почти до самых Заливов? Судьба мужчины и солдата — честно сражаться за фатерлянд, честно исполнить долг-ленд, и честно завершить свою жизнь точно в назначенный командованием и богами срок. Ну, желательно завершить попозже и с мечом в руке. Но одного Верн все же боялся. Совершенно незаконно, преступно, малодушно боялся. И ничего здесь не поделаешь. Увы.
Взвод надраивал сапоги, готовясь к строевой подготовке. Верн привычно полировал щеткой обувь, а мысли были странные. Вот что толку мерить черепа и зубы, если враг может быть здесь, в строю, совершенно неотличимый от честных товарищей формой и башкой, сдери ее совсем? Нет, понятно, не совсем враг — за фатерлянд и родной Эстерштайн курсант Верн личный номер 9945 отдаст жизнь, не задумываясь. Но соучастник преступления, следовательно, и сам…. Да ну его к черту эти мысли, это же и не преступление, поскольку…
Кстати, как выглядит черт, которого многие поминают, но никто толком не видел — большая загадка. Вольц по секрету признался, что ему попадалась иллюстрация в библиотечном издании: черт там похож на рослого дикаря-тресго, только совершенно черного, имеющего хвост, копыта и рога. При этом он не вооружен. Абсолютно нелепый зверь с точки зрения биологии — умели древние дойч врагов придумывать, изваяние такого черта хоть в Истормуз ставь — очень назидательно.
Взвод, рыгая и попердывая после завтрака, разбирал учебное снаряжение и оружие. Лично Верну старинный армейский обычай казался устаревшим — что тут рыгать после каши-то? Древние воины питались совершенно иначе, в учебнике упоминают о связках колбас, о непонятном «жарком» с разнообразными подливами, об истинном и несравненном говяжьем гуляше, о прямо-таки десятках куриных яиц на одно рыло и «хлебах, мазанных маслом» — все входило в имперский рацион. Фетте хоть ночью толкни, начнет перечислять блюда и напитки, включая всякие сказочные «шоколадцы и шипучие вина». Да, в старину было с чего рыгать. А сейчас этакие военные традиции откровенно излишни, к тому же они не всех девушек впечатляют.