— Ерунда! С чего это вдруг обязательно русская? — засмеялся Вольц. — Абсолютно непохожа.
— Вы судите о русских женщинах по одному-единственному известному нам всем изображению. Но Рус-Катя, скорее всего, особа чисто мифическая и не совсем характерной для русских внешности. Не то чтобы она чистая выдумка, но в действительности русские очень разнообразная нация. По сути, это целая группа славянских племен. Я как-то листал опознаватель рус-типов: там сибиряки, тамбовцы, татары, башкирские евреи… или еврейские башкирцы, сейчас уже и не вспомню. Десятки, а может быть и сотни племен — и все воевали против наших предков.
— Как-то уж очень много племен, — усомнился Верн.
— Возможно, того уникального издания опознавателя больше не существует, он мне только в детстве попадался, уже уничтожен, — Немме помолчал. — Собственно, я подразумеваю определенную параллель с нашей эстерштайнской ситуацией.
— Это вы прозрачно подразумеваете, — пробурчал Вольц. — Но у нас намного меньше племен. Феаки, байджини, не знаю, стоит ли упоминать ксан — они все же ущербное и неполноценное племя. Собственно, вот и всё. Прогрессивные дойчи являются ключевым звеном: дойч-образование, медицина, промышленность — это основы нашей жизни. На занятиях по расовой осведомленности все это поясняют крайне переусложненно, но нельзя же отрицать, что в принципе оно так и есть.
— Достижения образования и санитарии опровергать бессмысленно, — кивнул Немме. — Но ты задумывался о том, что тогда — после Прихода — отношения с воинственными племенами тресго могли бы сложиться совершенно иначе, и они могли бы стать полноценными гражданами Эстерштайна?
Вольц снисходительно улыбнулся:
— Крайне фантастическое допущение, господин ботаник. У тресго иной объем лобной доли черепа и в верхней челюсти на шесть зубов больше. Общеизвестный факт, уж не говоря об их четырехпалых загребущих лапах. Они не люди, это иной вид. Это же очевидно с первого взгляда. Нас не должно обманывать внешнее сходство. Они мыслят совершенно иначе.
— Ну, мы-то с вами тоже в способности мыслить заметно отличаемся, — рискованно заметил ботаник.
— Еще бы, вы ведь чистый дойч, куда мне ровняться, жалкому полукровке… — с угрозой заворчал начальник штаба.
— Надоели, сдери вам башку, — рявкнул Верн. — Сейчас нас госпожа Хозяйка нагонит — в ней дойч-крови точно нет — передавит всех, невзирая на лобные доли и пропорции.
— Нет, это зачем же, — запротестовал начальник штаба, невольно оглядываясь. — Мы так переругиваемся, исключительно по традиции, чисто по-товарищески.
— Это верно, — подтвердил ботаник. — Собственно, я упомянул о разнице мышлений как об определенном преимуществе. Это как на военном совете — разнообразие мнений помогает полнее разгадать замысел противника и добиться победы.
— Безусловно, — признал Вольц. — Слушайте, господин ученый, а что вам известно о фремдах[1]? Это просто сумасшедшие или действительно шпионы?
Трое фенрихов заинтересовано глянули на научного консультанта.
О фремдах Верн, конечно, знал. Даже видел одного такого типа, задержанного патрулем. Полуголый, всколоченный, с диким взглядом. Абсолютный безумец. И брюки очень странные: вроде бы добротные, с отличными карманами, но словно нарочно укороченные, едва доходящие до колен. Ноги безумца были порядком изуродованы холмовыми клещами, сам он, очевидно, страшно оголодал, а человеческого языка не понимал в принципе. Сумасшедшего быстро забрала «геста».
— В подавляющем большинстве фремды — не сумасшедшие и не шпионы, — помолчав, сказал Немме. — Статистики я не знаю. Фремды редки, появляются неупорядочено, в самых разных районах нашего фатерлянда. Мы вправе предположить, что это люди, непреднамеренно совершившие Приход. Так сказать, жертвы случайных обстоятельств.
Офицеры переглянулись.
— Но это же крайне маловероятно, — сказал, поразмыслив, Вольц. — Сам процесс Прихода и Первый портал — гениальнейшие изобретения дойч-ученых. Сколько факторов должно совпасть, чтобы человек из Старого мира переместился непреднамеренно? Это какая-то нелепая сказка!
— Я бы сказал — «фантастика», был некогда такой литературный жанр в Старом мире, — сообщил образованный ботаник. — Я не настаиваю. Просто ходили такие слухи. Смутные, поскольку «геста», как вы знаете, бдит. Были слухи и о том, что некоторые фремды получили гражданство и работают на пользу Эстерштайна. Под бдительным присмотром, разумеется. И о том, что эти несчастные к нам не только из Старого мира попадают, тоже ходили слухи. Естественно, совершенно безосновательные. Чего только не выдумывают люди в наше прогрессивное, но безответственное время.