— Вообще-то меня посещала такая мысль, — тихо признался Немме. — Не уверен, что дикие феаки решат, что от меня может быть хоть какой-то прок, но возвращаться на закланье не вижу смысла. В Хамбуре нас ликвидируют. Или вы считаете, что наш героический поход в случае успеха что-то изменит? Напрасно. В столице лишь сочтут, что мы злонамеренно и осмысленно создаем новые проблемы.
— Возможно. Я не испытываю особых иллюзий, — Верн поморщился. — Но мы обязаны выполнить приказ. К тому же у меня есть серьезные личные причины для возвращения. И вообще мы офицеры Ланцмахта, что обязывает! Вы — несколько иное дело. В сущности, вы гражданский свободный человек. «Шпак», как говорили в старину.
— И вы меня не расстреляете за дезертирство?
— Вряд ли. Впрочем, нужно посоветоваться с начальником штаба. Ситуация нестандартная, здесь нужна твердая и безукоризненная ссылка на уставные требования.
Ботаник застонал.
Верн ухмыльнулся:
— Это вы напрасно. Вольц неплохо к вам относится и способен тонко истолковать любой параграф устава. Но не будем опережать события. Всё равно ближайшие территории необитаемы, а «шнель-бот» может появиться на рассвете, и мы с относительным удобством проследуем прямиком в бухту Хамбура.
— Это будет замечательно — перед смертью мы успеем отдохнуть. Вот только наших ламов жаль, они успели к нам привязаться. Особенно к вам, Верн.
— Переживут. Они стойкие. А нам нужно идти за лопатой, — пробурчал командир отряда.
Тела были захоронены там же на пляже. Опознать мертвецов не смог даже проницательный начальник штаба. Прошло еще четыре дня — «шнель-бот» не появился, тщательное наблюдение за морем вообще ничего не дало, если не считать занесения в «жобе» отметки о миграции большого стада ламантинов. На пятый день Верн назначил совещание командного состава. Нижние чины тоже приглашались на обсуждения, но права слова не имели — собственно, ламы на это и не особо претендовали.
…— Итак, господа офицеры и гражданские чины, ситуация прояснилась. Забирать нас не будут. Возможно, что-то случилось со «шнель-ботом», а возможно, у командования изначально не имелось планов на эвакуацию — этот вопрос пока оставим за рамками текущего обсуждения. Нам нужен план действий. Прошу высказываться, — призвал обер-фенрих.
Все посмотрели на научного консультанта.
— Господа, я мало что могу сказать, — признался Немме. — О боевых переходах и расчетах расстояний вы знаете намного лучше меня. Мы все понимаем, что до границы Эстерштайна жутко далеко. Зная вашу стойкость и несгибаемое чувство долга, уверен, что вы имеете твердую решимость превозмочь любые трудности и достичь цели. Что ж, верный духу предков и всему такому прочему, я безоговорочно готов последовать за опытными офицерами. Хотя у меня есть личная просьба.
— О личном чуть позже, — многозначительно кивнул начальник штаба. — В целом, вы готовы присоединиться к решению армейского командования?
— Всецело готов, — подтвердил мужественный ботаник.
— Прекрасно! Что скажет командир стрелков?
— Идем домой. Это будет непросто, но иных решений я что-то вообще не усматриваю, — лаконично сказал Фетте.
— Итак, решено — двигаемся в пешем порядке к границам Эстерштайна. Вьючные животные отдохнули, двуногие тоже. Предварительный маршрут штабом проработан, к сожалению, в этом деле наши оперативные возможности ограничены, но кое-что сделано… — Вольц развернул карту.
Обсудили маршрут — первая часть пути была вполне понятна: выход к промежуточному складу, пополнение запасов остатками припрятанного провианта, затем поворот на юг — на карте значилось ущелье, предположительно подходящее для движения. Основная проблема возникала позже — там, где лист карты заканчивался.
— Нельзя сказать, что мы упремся в полную неизвестность, — пояснил Вольц, сворачивая затрепанную карту. — В общих чертах всё понятно: горы пойдут на убыль, начнется то, что у нас принято называть крайне расплывчатым термином «холмы». Километрах в восьмидесяти от реальной границы Эстерштайна начнется зона относительной оперативной ясности — это земли с враждебными племенами, там будет непросто. Но большая часть маршрута — «холмовая пустота». Сведений о местности и настроениях аборигенов не имеем. Возможно, это необитаемая местность.
— Львы определенно водятся. А кто именно первым решит содрать с нас башку: хищники, тресго или вольные феаки — принципиальной разницы не имеет, — заметил Верн. — Исходя из наличия боеприпасов и нашей численности, разумнее соблюдать предельную осторожность. Никаких ограблений огородов! Мы в инциденте с тем проклятым картофелем чудом выкрутились.