На практике — работает просто отвратительно. По цифрам, публикуемым Канцелярией, дело не так плохо: доля дойч-крови у граждан растет с каждым годом, количество рождающихся детей стабильно, но в училище осталось всего по одному учебному взводу на курсе, во дворах Медхеншуле тоже стало весьма просторно — это только то, что знает и видит лично Верн. Лучше бы не знал. «Многие знания рождают многие беды», как вычитал Вольц в одной библиотечной книге и потом долго цитировал со смехом. Вольц умнейший курсант и верный друг, но он заточен исключительно на войну — а там любое знание на вес древнего золота, и столь спорная истина насчет «знаний-печалей» для солдата звучит откровенно смехотворно. Но кроме рейдов, боев и стычек, судьбоносных походов и захватов богатых земель, есть еще и огромный город Хамбур, есть форты, сотни ферм и прибрежных поселков, а там…
Собственно, почему только «там»? Везде в Эстерштайне. Жизнь стала глупой, поскольку умерло понимание смысла, нет былой дерзости и смелости, ушел-истаял точный расчет и мужество предков. Годы глупости и расслабленности. Вон — даже Фетте рисует растопыренную на тюфяке откровенную ксану — существо весьма привлекательное (хотя в реальности и не со столь чудовищно вздутыми сиськами), но никчемное. Они же даже гражданами не считаются, бессмысленная большеглазая тупиковая раса. Кстати, деньги на часовое развлечение с такой невольницей Фетте придется копить месяца три-четыре. Бордели хотя и не запрещены, но не одобряются государством. Жалование курсанта наоборот, одобряется, но столь сисястой мясистостью похвастать не может.
…— Итак, мы выяснили — послабления в отношении низших рас приносят крушение единственно верного порядка нашего мира… — бубнил фон Рихтер, монотонно скрипя мелом по доске.
Скрип навевал какие-то топчанные рассохшиеся мысли, на строчках в планшете издевательски танцевали крошечные ксаны, вертели глянцевыми восковыми попками. Верн понял, что задремывает, причем весьма приятно.
Свисток дежурного фельдфебеля принес всеобщее облегчение.
— Предъявить конспекты и следовать на обед! — равнодушно приказал фон Рихтер.
Курсанты маршировали мимо стола преподавателя, показывая планшеты, заполненные мелкими строками. Ну, или не заполненные.
— Глупец, ты попадешься, — шепотом предрек Вольц. — Хотя бы затер бабскую башку. Запросто вышвырнут из училища.
— Меня? Никогда! Я один из лучших рубак курса, — напомнил Фетте, размахивая планшетом, на котором из-под размашистого заключительного тезиса о правильном расселении низших рабочих рас, выглядывала кудрявая головка некой легкомысленной красавицы. — Всем до жопы эти науки. Нас готовят к войне, это главное и единственное!
«Он прав» — подумал Верн, убирая планшет на место. «Мы рождены для боев, остальное, так или иначе, приложится».
На обед был томатный суп с надоевшей крольчатиной, но это тоже было вполне обычно. Опустошив миски, курсанты расхватали кружки с кофе и куски пирогов и высыпали во двор — приятная привилегия выпускного курса.
— Это все для детишек, — провозгласил, взмахивая кружкой, Вольц. — Истинные арийские герои после обеда сидели за беседой с сигаретами, а то и со старой доброй сигарой. Мы найдем табак и возобновим бессмертную традицию!
Вольц, Цицо и еще пара говорливых парней завели привычную трепотню на тему «что лучше — сигары или сигареты?».
Табак — это такое мифическое растение Старого мира, его по преданиям, как-то «курили», набирая дым в легкие. Лично Верн по древней дымной традиции ничуть не скучал, хватало занятий по химической подготовке и изучению противогаза Тип-38. Занятие, конечно, было чисто теоретическим, с использованием эрзац-прибора из кожи с пустым медным фильтром и настоящим классическим футляром-цилиндром. По слухам, в Замковом Арсенале еще сохранились исправные противогазы. Ну, о ЗамАрсе что только не болтали — пещера сказочных чудес, а не башня.
По правде говоря, Верн не думал, что противогазы когда-нибудь понадобятся воинам Эстерштайна. Даже в земляных жилищах тресго не так уж и воняет, слухи преувеличивают. О боевых газах и магическом удушье даже говорить нечего — в реальности таких кошмаров никто не встречал. В общем, чистая теория эти противогазы, военная история, столь возлюбленная Вольцем. Ну и традиции, на которых держится училище Ланцмахта.
«А ведь мы скоро отсюда уйдем» — подумал Верн, дожевывая сыроватый пирог с фиговой[6] начинкой и глядя на двор у казармы — здесь знаком каждый камень мостовой. ' Да и черт с ним, с училищем, башку ему сдери, пора в настоящую жизнь'.