[3] Порой дикость и дремучесть гомо сапиенсов изумляет. Сами выдумают название, а потом беспомощно путаются. Никакой не «гобий-рогач», а элементарный представитель семейства лучеперых «Gobiie» — бычковые. Отряд Gobiiformes — опять же, бычкообразные. Вот что тут перепутать-то можно⁈ (примечание ведущего ихтиолога планеты проф. Л. Островитянской)
Глава 16
Игра «Король холма»
Особых происшествий в эти дни не случалось. Местные цизели слегка горчили на вкус, видимо, из-за характерного приморского типа питания. Дважды рейдовики слышали львиный рев, но это, видимо, были некие дикие, не Генеральские, звери-одиночки. Все это было недостойно записи в «жобе», в котором, кстати, оставалось всего несколько незаполненных страниц. На горизонте показались горные цепи, возможно, это были первые северные хребты Норд-гор, за ними уже долина Ильбы и собственно земли родного и недоброго фатерлянда. Но шансов на общий успех близость гор не слишком-то прибавляла.
Дело не в усталости. Да, скорость отряда упала, но очередной хороший отдых вернул бы силы людям и ламам. Но не вернул бы снаряжение. Господа фенрихи практически разуты, на троих осталась пара форменных сапог, благо, размеры практически одинаковые. Маршировать приходилось в тапках-намотках из шкурок цизеля. Этот незаменимый грызун истинный спаситель походной жизни, но шкура у него так себе, только на пару дней и хватает. Пробовали выкраивать тапки из куска львиной шкуры, предусмотрительно запасенной и выскобленной Верном, получалось крепко, но зверски натирало ноги, да потертости еще и воспаляться начинали. Дрянные скоты эти львы, что в гастрономическом смысле, что в обувном…. С одеждой рейдовиков дело обстояло не лучше. Господа офицеры откровенно посверкивали задницами в безнадежно протертых и прорванных брюках, рукавов кителей ни у кого не осталось — ушли на заплаты. Походный котел — одно название, болтов для арбалетов неполная дюжина, запасные тетивы вообще кончились. Да, есть еще шесть патронов и надежное холодное оружие, но это…. Не слишком это утешает. Впереди горы и холодные ночи, с абсолютно неупорядоченными и непредсказуемыми проливными дождями…
Изредка рейдовики отмечали следы людей. Роща одичавших олив и заросшие фундаменты — то давнее. Брошенный силок с уже высохшим ворохом игл дикобраза — более свежее. Надетый на ветвь куста череп антилопы-жвуньи — это уже почти свежайшее. Добыть антилопу — немалый охотничий подвиг. Разглядеть небольшие стада быстроногих животных особого труда не составляет, но они даже на винтовочный выстрел к себе не подпускают, чрезвычайно осторожны. Впрочем, тратить патрон на жалкие сорок килограммов мяса, требухи и шкурку — немыслимое расточительство, до такого жеста отчаяния рейдовики не собирались опускаться.
— Вот так и наши черепки будут висеть, — предрек Фетте, глядя на череп антилопы со спиленными рогами. — Хотя что с нас спиливать, мы вообще не ценные. Не будут с дойчами возиться. Рылом мы не вышли, вообще бросовые головы.
Да, цанцу[1] рейдовики тоже видели. Красовалась на аккуратно вбитой в расщелину скалы палке, защищенная клеткой, плетенной из прутьев — это, чтобы птицы не расклевали. Чуть покачивалась, смотрела вдаль красиво и ровно зашитыми веками. Небольшая, размером чуть крупнее солдатского кулака.
— Тонкая работа, — дрогнувшим голосом сказал Немме — он видел культовый предмет диких феаков впервые.
— Да, здесь куда лучше делают, — согласился упавший в тень скалы начальник штаба. — На наших фронтах вечно какие-то кошмарные бошки попадаются в трофейных вещичках шаманов разбойных феаков. Смотреть противно.
— У нас делать не умеют. Тоже повыродилось дикое искусство, — пробормотал Верн, разглядывая голову.
Уменьшившееся, но сохранившее черты лицо было гладко и спокойно, складки-морщины имелись только на затылке. Насекомые высушенную кожу не тронули, видимо, чем-то пропитана страшная игрушка. Не в каждой цанце есть магия, истинные колдуны среди диких феаков редки. Но где магия, там и цанцы — они неотъемлемая часть ритуалов. Хотя сдирают и сушат головы с совершенно разными целями: иной раз из уважения, сохраняя мудрость покойного или отдавая должное храбрости убитого врага, но чаще в знак презрения, унижая и насмехаясь. Собственно, Верн диких подробностей не знал — где в столице найдешь сведущего в изготовлении цанц истинного дикаря? Хотя выглядит содранная башка не так плохо. Вдумчиво и с чувством сделали.