Грифы вились разрозненно, видимо, надеялись перекусить, но чуть позже. Вновь долетел рев львов… этакий служебный, похоже на дежурную перекличку фланговых дозорных.
— Они, — заверил Фетте, передавая бинокль. — Воинство Генерала проводит очередную операцию. Здешним диким феакам придется худо. Что ж, это радует, хотя нынче я не особо кровожаден. Но Генерал ближайшие сутки будет весьма занят, успеем уйти подальше.
Верн кивнул — оптика вновь приблизила грифов и едва заметное отдельное строение — типичную феакскую хижину, остальные жилища скрыты склоном холма, селяне, как обычно, живут широко и просторно, так оно гораздо целесообразнее в хозяйственном отношении. Но если приходит целая шайка львов, то все наоборот — обороняться сложно, практически невозможно.
Вообще место-то было живописным, приятным. В лучах собирающегося заходить солнца еще поблескивала змейка текущего между холмами ручья, сиял небольшой пруд. Клочки крошечных огородиков казались естественной частью пейзажа. Так же, как и расположение хижин, место и форма посадок овощей диктовалось крайне немногочисленными удобными для земледелия местами. Наверняка тут все свое, привычное: выпасы для лам, домишки и загоны, единственная относительно наезженная тропа-дорога, многолетние норы цизелей на склонах и неизменно умный староста, сейчас наверняка наделавший в штаны. Его можно понять.
— Обходим деревню, пока не стемнело? — уточнил Вольц, утомленно опираясь о вьюк Белого. — Возьмем юго-восточнее, вдоль ручья, ветер удачен — дует к нам, зверюги не учуют.
— Да. Но не совсем, — Верн не был уверен, но что-то этакое нависло, предупреждало и намекало. — Давайте пока к той вершине, лам оставим за скатом, взглянем.
— Можно и взглянуть. Хотя зачем? — недоуменно пожал плечами Фетте. — Вперед, Чернонос, вперед, косматые братья! Ночью будете принюхиваться, пока нечего нервно сопеть.
Отряд двинулся между холмами. Верн, начальник штаба и Белый шли замыкающими.
— Что именно настораживает, дружище? — Вольц был вял, выглядел паршиво, но бдительности не утерял. Видимо, такое вообще невозможно — начальник штаба останется на службе до последнего своего вздоха.
— Не знаю, — честно проворчал Верн. — Настораживает, что наши пути опять пересеклись. Это Генерал, я его чую задницей.
— Да и черт с ним, сдери ему башку. На нас он лезть больше не рискнет, научен.
— Он ранен. И уж точно — злопамятен. Мы это знаем. Он нас не забудет.
— Львы обладают недурным нюхом, порой весьма умны. Но не преувеличивай. В Эстерштайн он за нами точно не потащится, — заверил Вольц.
Верн хотел сказать, что и не думал о столь бесконечном преследовании, но… пожалуй, думал. Пусть и подсознательно.
— Это очень странный лев. Но дело не в нем, — сказал Верн.
— Значит, все-таки чуешь что-то этакое. И не только задницей, — заключил начальник штаба.
К вершине поднялись втроем — научный специалист остался охранять лам. Ну, или ламы за дойчем остались присматривать.
— Отличный наблюдательный пункт, — одобрил Вольц, осторожно, на одном локте проползая повыше.
Начальник штаба был прав: отсюда деревушка открылась шире, видно разом полтора десятка домов — то, что обозначало центральную улицу. Просторный загон, куда успели собрать всех лам и коз — ветер доносил испуганное многоголосое фыканье, ыканье и мемеканье. Люди — вооруженные мужчины, цепью прикрывшие пространство между близлежащими хижинами, далее строение покрупнее, там кто-то мелькал, виднелась наспех сложенная колючая изгородь. За ней, у большого дома, женщины и дети, подтаскивают то немногое, чем еще можно укрепить изгородь.
— Не так глупо, — прокомментировал Фетте. — Надеются отбить первую атаку на подступах, кого-то из хищников подранить, потом отступят за укрепление, зажгут костры. Могло бы сработать. Но о Генерале бедолаги еще не знают. Он, наверняка, все спланировал, а если надо, лично пробьет изгородь, она не на вес его туши рассчитана.
Верн передал бинокль начальнику штаба, сам лег на спину и посмотрел в предвечернее небо. Тревога нарастала. Ночь для селян будет последней, видимо, для всех жителей. Мужчины и мальчики умрут с оружием в руках, остальные — как повезет. Это жизнь, которая, как известно, всего лишь предварительная часть смерти.
«Бессмысленно что-то пытаться сделать», — подумал Верн. «Они обречены, и если мы тоже умрем, это ничего не изменит. У нас шесть патронов. Даже если отстрелим Генералу всю мошонку или что там у него есть, это не поможет. Нас раздерет львиное войско. Наверное, жевать нас будут по одной ноге, до утра, растягивая месть. Нужно уходить».