…Огромная тварь, не спуская взгляда со стрелка, двинулась напрямую. Раздувшееся черное брюхо волочится по траве, грива, размером с парус, торчит слипшимися, ссохшимися клочьями. Вонь… да что ж ты вчера не сдох, котик?
…ударом о край щита Верн выбивает из гранатной рукояти шарик запала. Дрянь заводы Хамбура, не оружие, а чистое издевательство…
…Десять метров. Или уже десять шагов? Ой, мама, он весь мир закрыл!
Обер-фенрих швыряет гранату — из-под нижнего края щита, довольно неловко…
…видимо, Генерал не обратил на это внимания — он ревет. Верн скорчился за щитом, зажмурился, по защите застучали капли слюны и гноя, оставаться под напором смрадного медлительно надвигающегося урагана было невозможно. Но и куда деваться-то? Машинально выставить копье под уставным углом, приоткрыть один глаз…
…Граната исчезла, наверное, укатилась под чудовищное брюхо, еще пораньше обер-фенриха в землю вдавилась…
… да что же это за смерть такая поганая⁈
Лев смотрит в упор. Глаза у него действительно красные. Не кровью налиты, а сами белки цвета почти созревшего тутовника, с крошечными желтыми зрачками. Безумный лев, безумная смерть…
Генерал тяжело заносит громадную лапу — ударит сбоку, в обход острия пи-лума…
…чуть вздрогнула под солдатом земля, и лев дрогнул. Граната сработала, не подвел запал. Только взрыва и не слышно — еще до гранаты оглох Верн, под этим ревом и этим страхом любой оглохнет.
…и все ж замирает жизнь еще на миг — та пауза, в которую и жить уже невозможно, и умирать омерзительно. Верн бьет копьем — под вскинутую лапу, успевает почувствовать, как глубоко вонзается наконечник, и лишь там — в глубине плоти, гнется и сгибается сталь в медной опрессовке…
…и тут настигший удар лапы сносит обер-фенриха, наваливается непосильная тяжесть, придавленный и раздавленный Верн кричать и не пытается — невозможно.
…успевает услышать глухие хлопки, почти догадался, что это компактный «барх» патрончики безнадежно высаживает, и с величайшим облегчением проваливается обер-фенрих во тьму.
Многие рейды тьмой заканчиваются. Может, и не для всего личного состава, но для части солдат уж точно. И нет в этом ничего удивительного.
[1] Цанца, она же тсантса — специфически высушенная человеческая голова. Процесс сложен, начинается с аккуратного стягивания кожи вместе с волосами с черепа. Далее следует очистка лицевых мышц, ошпаривание, прокалка опущенными через шейное отверстие раскаленными камешками и песком, и прочие приемы тонкого художественного процесса. Откуда у феаков эта странная традиция, не свойственная их историческим предкам, пока науке не известно. Но мы продолжаем исследования в этом направлении. (комментарий профессора сравнительной антропологии Л. Островитянской)
Глава 17
Сельские тайны
….— Простота, вот что восхищает. Всё понятно, разумно, доступно, в званиях не запутаешься, — Вольц с удовольствием еще раз подтянулся на ветхом косяке двери.
Окончательно выздоровел и радуется, мерзавец.
— Хижину развалишь, — проворчал с вороха сена Верн.
— Ну, тебе под апартаменты отвели отличное крепкое строение. Чтоб в случае чего можно было запереть снаружи, — начальник штаба одобрительно похлопал по добротно скрепленным глиной и илом камням. — К счастью, этого не понадобилось. Горжусь тобой, дружище! Валялся раздавленный, смятый, взглянуть было жутко, а дипломатия твоя работала в полную силу.
Верн поморщился. Окончания эпической битвы он не помнил, и это, видимо, только к лучшему. Такое себе зрелище было… печальное.
Судя по рассказам, выволакивали героического стрелка из-под Генерала объединенными усилиями. Львиная банда после подрыва и низвержения Генерала разбежалась сразу, но это ситуацию облегчило лишь отчасти. Сдвинуть зловонную тушу двое фенрихов, Немме и бесстрашный Брек оказались не в силах. Остальные отрядные ламы тоже честно пытались тянуть веревку, привязанную к задним лапам льва-монстра, но от запаха и страха у них подгибались ноги. Тогда подошло несколько воинов-селян…
Понять их настороженность вполне было можно. Схватку на склоне видела вся деревня. Но ведь ситуация сложная: понятно, что пришли солдаты Ланцмахта, а ведь ждать от них хорошего весьма трудно. С другой стороны, львиное войско отогнали, чудовище сразили. Переговоры повел Немме, но до этого все порядком измучались, двигая львиную тушу и извлекая бесчувственного обер-фенриха. Как известно, ничто так не сближает, как тяжелый и вонючий труд.