…И снова дорога, уже ночная, прохладная. Впрочем, господам офицерам было не привыкать — мирно спали, сбившись в кучку на одной лавке. «Вполне приемлемо, бывали ночлеги и похуже» — справедливо отметил начальник штаба.
На рассвете, на дежурной остановке, задержанные получили очередные полу-лепешки. Верн отметил признаки близкой цивилизации: дорога уже приличная, скорее всего это Нордри-бан, вокруг не горы, а предгорья, дымком домашнего очага откуда-то несет. Все же в Хамбур везут, видимо, в центральную тюрьму «гесты». Это плохой, видимо, худший из вариантов. Не хотелось бы о таком думать.
Но, должно быть через час или чуть меньше, конвой свернул с отличной имперской дороги. Колеса загремели по каменистым осыпям, но кучер правил уверенно — явно знал маршрут. Несколько крутых подъемов, и фургон остановился.
Дверь распахнулась:
— Выходи!
Задержанные спрыгнули под прицелами «курц-курцев».
Фургон стоял на краю обрывистого склона, рядом с заброшенной шахтой — обложенный расшатанной старой кладкой провал зиял в пяти шагах. Все было понятно.
Кучер, кряхтя и разминая спину, привязывал лошадей у коновязи. Узколицый «геставец», тоже со стволом в руках, сказал:
— Господа, я уверен, что имею дело с умными людьми. Не доставляйте нам и себе лишних неприятностей. Мои люди прекрасно стреляют, никто из вас не почувствует настоящей боли.
— Это незаконно! — мрачно сказал Вольц. — На каком основании?
«Геставец» поморщился:
— Слушайте, фенрих, вас очень точно характеризуют — вы страшный педант. Хотите формальностей, пожалуйста.
Узколицый открыл аккуратную кожаную папку и зачитал:
— «Решение Имперского суда. За измену фатерлянду, преступный сговор и предательство интересов Эстерштайна, господин обер-фенрих Халлт личный номер… господа фенрихи… личные номера… приговариваются к смертной казни путем повешения. Учитывая смягчающие обстоятельства, экзекуция методом повешения заменена расстрелом. Члены высшего суда… подписи… личная подпись Канцлера… дата… переданное верно, подпись…».
— Взглянуть дайте, — потребовал Вольц. — Что значит «переданное верно»?
— Послушайте, Вольц, каждому занудству должны быть границы. Тут не рынок, вас не собираются мелочно обманывать, — улыбнулся «геставец». — Давайте поскорее заканчивать.
— А последнее желание⁈ — возмутился Фетте.
— Это допустимо. Но тут вам не гаштет, пива, баб не требуйте. Шнапса тоже нет. Выбор более прозаичен: пуля в затылок или в лоб? — пояснил любезный «геставец».
— Это не принципиально, — сказал Верн. — Мы солдаты — откуда прилетит, оттуда прилетит. Но я хотел бы помолиться.
— Искренне верующий? — удивился узколицый. — А вот это про вас в деле не указано.
— Плохо работаете, упускаете. Впрочем, это, видимо, не ваша ошибка. Вот — подержите передо мной — Верн начал доставать из-за верха остатков сорочки шнурок с бусиной-камешком, но наручники мешали.
— Это что за ерунда? Что-то дикарское?– с некоторым любопытством уточнил узколицый.
— Культ Чистого Ручья, там добрые богини, — сумрачно пояснил Верн опускаясь на колени. — Помогите снять, зацепилась же, да еще наручники. Сейчас я…
Любознательный «геставец» шагнул к коленопреклоненному офицеру. Вряд ли он намеревался гуманно помочь одичавшему рейдовику обратить последнюю молитву к неведомому божеству, скорее, собирался отобрать и приобщить к протоколу казни странный амулет. Но это было уже неважно. Верн, наконец, втиснул скованные ладони под рубашку и нащупал рукоять…
…далее пошло без задержек. Почти заслоненный приблизившимся «геставцем» от остальных конвоиров, Верн выдернул пистолетик. Узколицый, нужно отдать должное, среагировал мгновенно — его колено пошло вверх, метя в лицо коварному обер-фенриху. Но Верн дожидаться не стал и от души боднул противника, угодив, так сказать, «чуть ниже живота, чуть выше бедер». Удар макушки, привыкшей носить тяжесть шлема, мгновенно согнул узколицего — конечно, удар был отнюдь не разительным, но дал лишнее мгновение…
…Пистолет выстрелил дважды — стрелять скованными руками было жутко неудобно, но до дальнего нижнего чина «гесты» было всего пять шагов — легкая пуля попала ниже точки торопливо взятого прицела, прошила горло, второй выстрел был еще неудачнее — Верн попал лишь в руку противника, к счастью, в правую, держащую громоздкий тонкоствольный «курц-курц»…