Вольц онемел — теперь все смотрели на него.
— Бедняжка Гундэль страшно переживала, — ехидно сообщила мама. — Нужно признать, я в ней ошибалась — она отнюдь не полная идиотка. Весьма сведуща в интригах на высшем уровне, там ей палец в рот не клади, отгрызет мигом по самый кобчик. Гундэль по своему уникальному происхождению, при своей очаровательной внешности и осведомленности — та еще курв… куртуазная личность. Но считает, что перед вами она в долгу. Это она просила передать некоторым господам, ибо «очень виновата, благодарна и желает быть предельно честной». Насчет замковых нравов она ничего не просила передавать, но тут все взрослые мальчики и понимают. «В замке жить — отчаянно выть-блудить-травить», как верно говорит старинная научная поговорка.
— Понимаем, — Вольц откашлялся. — А вы с ней лично говорили?
— «Говорить» не совсем тот термин, но да, общались лично и неоднократно. Бедняжка Гундэль — она виртуозна и хитра на своей территории, но практически беспомощна вне замка. Город она совершенно не знает. «Слила» тогда меня — вот здесь, на улице Зак — просто жутко. Но извинилась, вроде бы искренне. Пришлось простить, все-таки я старенькая и в душе весьма добродушная фрау, — мама усмехнулась. — Так вот, Гундэль уверена — если попадетесь, вас прибьют мигом. В этом случае она помочь будет не в силах. Если мы все останемся живы — у нас будут союзники и наши грядущие перспективы не выглядят столь уж мрачно.
— Фрау Фунтик, мне кажется, вы нас сейчас вербуете, — хрипло сказал Вольц.
— А надо вербовать? Кто тут подумывал о мятеже? Вы в результате того мятежа чего хотели добиться? Ты собирался лично занять должность канцлера? Мысли о полной смене политической системы и немедленном созыве Советов инженерных, военных и сельских депутатов в голову вам вряд ли приходили, хотя некоторые специалисты считают это наилучшим вариантом развития событий.
— Какие еще Советы? — заворчал Вольц. — Это вообще какое-то древнее и иностранное. И почему я должен быть канцлером? Я же военный.
— Кто-то должен пожертвовать собой и занять ответственное руководящее кресло. Иначе туда опять какая-то хитрая жопа усядется, только помоложе нынешней. Это мы с вами еще о форте Несте не говорили, то еще гадючье гнездо, даже поопаснее замка Хейнат. Но это отдельная тема, видимо, связанная с вашим Гнилым Львом. Возвращаемся к насущному. Короче, плана переворота у вас нет. Учитывая грядущую войну, ситуация выглядит еще сложнее и неоднозначнее. Над этим придется крепко подумать, проконсультироваться с союзниками. Благо они у нас все-таки есть. Думайте, ищите достойный политический ход, господа офицеры. Но после ужина. Да, перекусим, отдохнем. Утром перейдем на подготовленную «малину». Здесь оставаться неразумно. Наблюдение за домом «геста» давно сняла, но учитывая ваш побег, могут снова наведаться. Рановато нам в открытые бои встревать.
— Э-э, да.… А что такое «малина»? — уточнил Вольц.
— Временное пристанище, конспиративная явка. В данном случае это увеселительное заведение «Эрдбере». Малоизвестное, но достойное. За границей его назвали бы «бордель». Обслуживают исключительно ксаны, случайного персонала и клиентов там нет. Мы тоже не случайные, у нас рекомендации. Я там была, вполне приличное логово. Ксаны, конечно, очень странные существа, в смысле, крайне оригинальные девушки. Нынешняя власть и реалии эстерштайнской жизни здорово бедняжек искорежили. После нашей победы как-то перевоспитывать этих эрдберовых ягодок придется. Я позже проконсультируюсь.
Кажется, Фетте рухнул в обморок. Романтик, вот прямо завтра он там всех перевоспитает.
— Всё! Переходим к ужину или, как говорится в научных кругах — вечернему принятию пищи, — скомандовала мама-Фунтик.
Нет, поверить в такую маму было сложно. Верн и восхищался, и ужасался. Но и гордился, наверное, теперь даже вдвойне гордился.