Сошла Анн с фургона, как только миновали Новый мост. Обаятельный кучер пожелал «хорошей службы», это пожелание было кстати. Клиент жил в домах у ограды Заводов — ревматизм у бедняги, ноги едва ходят — влажность и близость реки сказывалась. Инженеру бы переселиться, но он из средних специалистов, а смена квартиры в Хамбуре еще тех финансовых затрат требует. Впрочем, давать советы не дело медицинен-сестры 1-го класса.
Еще двое клиентов, эти «битые», один от взрыва на «Имперско-Оружейном» пострадал, другой — боевой полковник. Усталые, в общем-то, учтивые господа, без лишних сложностей. Знают, что в процессе массажистку лучше не отвлекать. Третьей была вдова высокого морского чина — сгинул в океане, но, поскольку имел «Рыцарский крест с золотыми пи-лумами», а сама вдовушка крови халь-дойч, жилье за ней оставили. Благоденствует, две служанки, сама не прочь по вечерам в гаштет-клаб заглянуть, двое постоянных любовников — чем не жизнь? Лечебный массаж ей нужен, как тому фермерскому ослу свежая «Эстерштайнская торговая» — вообще не к месту, от ожирения массаж не спасает. Но фрау пользуется положенными медицинскими благами — она по официальной очереди идет, визит к такой пропустишь — жалобу в Канцелярию завтра же и жди. Впрочем, «изображать массаж» и «лечить» — совершенно разные действа, в данном случае слушать глупейшую болтовню и поддакивать утомительнее, чем руками собственно работать.
Анн получила два пфеннига «чаевых», попила на кухне со служанками ритуальный чай, заодно перемолвились с девицами насчет дел в любимой Медхеншуле. Вышла на улицу — после благословенной прохлады толстостенной квартиры в роскошном четырехэтажном доме дневной жар ударил с новой силой. Анн поспешно перебежала в гаштет — рядом с Фюрер-штрассе они были сплошь дорогие, но сегодня можно себе позволить.
Обеденный зальчик был почти пуст, Анн заказала легкий лигхт-суп, служанки болезненной вдовы сунули гостье роскошный бутерброд с копченым окороком, предусмотрительная медицинен-сестра неизменно носила медную коробку как раз для таких уместных подношений. Вообще приходить в гаштет со своим съестным — дурной тон, но тут видно, что сестра на службе, уж простят как-нибудь.
Действительно простили — хозяин извинился, подсел, поднес кружку восхитительного апфшоле[5]. Понятно, на консультацию надеется. Поговорили о болях в локте — с таким в Дойч-Клиник не сунешься, а мучает изрядно. Свободно служащая городская сестра — это для сведущего человека вполне себе профессиональная рекомендация. Анн посоветовала мазь, в аптеках Хамбура с лекарствами было так себе, вечно норовили что-то дорогостоящее и малополезное болящим подсунуть, сдери им башку. Побеседовали, от чаевых за обед хозяин благородно отказался. Нужно будет в этот гаштет почаще заходить.
Анн навестила удобства, умылась холодной водой. Оценила себя в зеркале. Сойдет, остальное «игрой лица» подправим. Визит был по официальному списку, но слегка особенный. Не обязательно, но весьма вероятно.
Майор Йоз был военным отставником, но состоящим на гражданской службе — возглавлял отделение коммунальной Городской инспекции. Контора занимала первый этаж жилого дома, имела служебную бричку и вооруженного стража на дверях. Очень военизированные, прямо спаси нас боги. Анн показала планшет с утвержденным планом лечебных посещений, собственный «свайс» — номера торжественно записали в пропускную книгу, проводили в кабинет начальника.
Сам майор скорее нравился Анн, а не наоборот. Воспитанный мужчина, пусть и с некоторыми недостатками. Нет, искалеченные ноги недостатком не считались, медицинен-сестра по умолчанию видит много больше больных людей, чем здоровых. Года два назад у майора Йоза были повреждены обе ноги — ранение в рейде, но вытащили и спасли. Обошлось без ампутаций, заражение вычистили, но нельзя сказать, что аккуратно, по сути, не голени и ступни у мужчины, а сплошные шрамы.
— Рад видеть, фрау Анна, — сказал, тяжело поднимаясь из-за стола, майор.
— Захожу к вам с неизменным удовольствием, — заверила Анн. — Как самочувствие?
— Не так плохо, как кажется, — неопределенно пробормотал майор.
Доставая из сумки крем и прочее, Анн чувствовала его взгляд на своей шее, и ниже. Что ж, не удивительно. Майору тридцать лет, за исключением ног, он абсолютно здоров, желает естественного. Чего ему, мускулистому, с такими четкими скулами и волевым подбородком, и не желать-то.
Обработали бы раны своевременно, был бы сейчас на боевой службе и с красивыми полковничьими погонами. Или обер-полковничьими? В нюансах офицерской карьеры Анн разбиралась все-таки недостаточно, но для халь-дойч повышения в званиях даются легко, это всем понятно. Менее понятно, отчего именно медицинен-сестра его так «тонизирует». Возможно, майор считает, что физические недостатки для Анн не имеют значения, но в этом она далеко не уникальна. В наше время найти в Эстерштайне мужчину обеспеченного, с положением, с хорошей кровью, да еще абсолютно здорового, практически невозможно. Или полоумные, или сопляки-студенты, или вот такие.