— Что ж, успеха, фрау Анна, — желает вполне удовлетворенный живоглот Цензи. — Поздравляем с приобретением, в смысле, с выгодной арендой. Да и нам тут знающая медицинен-сестра не помешает.
Господа сваливают, любезно прощаясь и намекая на любую разумную помощь. Новая соседка им нравится, всем троим, оптом, — это не так сложно понять.
Анн сидит на стуле, смотрит в пыльное окно — склон рядом, норы-прорези в склоне похожи на глаза черепа, полуобвалившаяся галерея ниже — на ряд зубов. Нет, склон не скалится, скорее… наблюдает ней-тра-ль-но — есть такое редкое интересное слово, его мало кто знает. Медицинен-сестра поднимает воображаемую рюмку, салютует малой части Хеллиша. «Ты — древний и злой, я — старая и недобрая, нечего нам делить, будем соседями. Вечером непременно за тебя выпью».
Очень сложное дело сделано. Прямо даже и не верится. Анн проходит по комнатам: все нужно мыть, камин срочно перекладывать, ночью тут крепко замерзнешь. Но на кухне остались омерзительно грязные горшки, в крошечном дворике даже лопата валяется, это ценность. Хорошая сделка, но трат и работы впереди… сдери ей башку.
Она берет сумку, выходит на каменные ступени крыльца, тоже нуждающиеся в поправке. Но ключ в замке поворачивается без особых усилий. Дом, свой дом, да поверить невозможно!
Полегчавшая сумка почти не оттягивает плечо. Столько денег разом отдать — это же просто ужас! Но теперь в сумке ключ и договор — это куда ценнее всех денег, имевшихся у Анн в жизни. Сделано дело. Нет, ну как в такое поверить⁈
И все же ощущение счастья потихоньку наплывает. Идущий навстречу от станции мужчина, с тяжелой, воняющей рыбой корзиной (на рынке вечерние остатки по дешевке брал), смотрит с большим интересом, оборачивается вслед. Да, нужно лицо «поубавить», сиять позже будем. И нужно накинуть шаль, уже прохладно.
Вообще Анн слишком часто мерзнет. Понятно, не в дневную жару, но на грани дня и ночью — постоянно. Видимо, из-за мелкого телосложения. Давно привыкла держаться и подавлять дрожь, но от этого ощущение холода не стало приятнее.
Как и большинство приличных столичных фрау, у Анны Драй-Фир есть свое постоянное место в дамском кафе-клабе. Нет, собственно кофе здесь пьют наскоро, дабы на минутку присесть и дать отдых ногам. Но здесь можно умыться, а то и искупаться, привести себя в порядок, переодеться перед свиданием, иметь арендованный шкаф для сменного наряда и мелочей. Это удобно — если после службы бежать в общежитие или квартиру, уйму времени потеряешь, да и результат едва ли будет успешным — на обратном пути заново пропылишься и непростительно взмокнешь.
В «бельевой» перешучиваются полураздетые фрау, пахнет духами и хорошо разогретыми утюгами, веет трепетным предчувствием развлечений, нескучным вечером и беззаботным весельем.
Анн успевает выпить чашечку кофе и поболтать с хозяйкой кафе. Достойная женщина, знающая все свежие сплетни. Ну, медицинен-сестре тоже есть что шепнуть, это полезные минуты.
Нарядная девушка идет по темнеющей улице — фонарщики уже забираются на столбы, улица, полная гаштетов, гаштет-клабов и кофеен, до рассвета многолюдна и ярко освещена. Ночами здесь не грабят и не похищают, самое спокойное место города, разве что с Хейнатом по безопасности можно сравнить. А девушка хороша. Возраст забирает многое, но и кое-что дает. Например, чувство вкуса в одежде, умение красить губы и носить драгоценности. Анн не сумасшедшая, чтобы цеплять на себя килограмм серебра, просто она знала талантливых девушек и фрау, умевших быть истинно обольстительными, и училась. Многому училась. Если добавить к этим наукам умение «играть», то можно затмить почти всех красоток этого уличного вечера. Можно, но не нужно.
На нее смотрят, оценивают, хотят. Знакомиться на улице — верх городского неприличия, подождут, когда зайдет в гаштет. Там рюмка (а лучше бутылка) шнапса, разговор за ужином или скорая пара слов, и наверх — в номер. Можно послушать музыку в нижнем зале, но с этим у Анн не очень, да и неуютно, когда много людей. Лучше побыстрее наверх. Хотя и ужин не помешает.
Анн сворачивает в «Тибет» — заведение весьма приличное, хотя и с загадочным названием. Кто-то из мужчин немедля входит следом, но миниатюрной красотки уже нет — сразу свернула, коридорчик ведет к кухне, но не доходя до пахучих котлов и плит, можно найти еще одну дверь, вот оставленные на блюде два пфеннига, и выход в соседнее заведение. Маневр несложный, но известный далеко не всем. Гаштет-клаб — характерное место, тут всякие случаи возможны.
В «Горячей крови» не бывает уж слишком много посетителей — у гаштета хорошая репутация, но цены выше среднего. Подобное времяпровождение и так обходится горожанам недешево, а ведь ужин и секс (глупейшее слово, появившееся не так давно, Анн предпочитает старое доброе «либе-либе») нужны человеку регулярно. Желающие решительно сэкономить ходят в гаштет-клабы в полнолуние — когда услуги номеров и ужины бесплатны, оплачивает государство. Но полнолуние — это полнолуние.