— Наоборот. Он намного умнее меня и абсолютно надежен. Я знаю его с детства. Могла бы называть его отцом. Но не захотела. Возможно, тебе об этом совершенно незачем знать. Но возможно, и наоборот.
Верн молчит, потом закрывает рот, еще слегка осмысливает сказанное, и шепчет:
— Я это… шокирован. Так, кажется, называется. А этот парень, он, случайно не…
— Твой отец по крови? Вот еще, ерунда какая. Кровь тебе дал чистый дойч, никаких подделок. Я тогда была юна, простодушна, даже мысли не имела насчет фальшивых АЧС-жетонов. Хотела верно и точно исполнить свой долг-ленд. Что и сделала. А глупость параллельно шла.
Мать и сын смотрят друг на друга.
«Глупость» — это он, Халльт Верн 9945. Вернее, не сам по себе данный курсант, а то, что он знает свою мать, а она знает его. Уже уйму-уйму лет знает, всегда знал.
Верн в курсе некоторых подробностей, но все равно не понимает, как она умудрилась. Совершеннейшая девчонка, первый долг-ленд, да еще с ее хрупким телосложением. Как вообще в Киндер-палац можно выведать номер новорожденного? Это же строжайшая государственно-гражданская тайна. И потом… Умудриться остаться в Медхеншуле, подруливать своим служебным распределением, интриговать, добиваться цели, которая не дает ни малейших денег и положения, всегда оставаться где-то рядом. Это какой талант у мамы? Все эти хитроумные шпионы вездесущих тресго, коварные внутренние заговорщики и мятежники, за которыми вечно охотиться «геста», они рядом с мамой и не стояли.
— Ничего особенного, — шепчет догадливая мама. — Просто это редкое преступление, никому не приходит в голову подобные злоумышления подозревать и отслеживать. Может, я вообще одна такая. Слишком поздно попала в столицу, слишком хорошо помню Холмы.
— Да, с этим мне здорово повезло, — признает Верн. — Ну, ты хоть сейчас будь осторожна. Главное-то сделано.
— Это верно, сдери ему башку. Буду аккуратнее. Слушай, закупорь бутылку, шнапс выдыхается.
Верн лихо, по-армейски, вбивает пробку в горлышко, возвращает бутылку на стол. Но любопытство не дает покоя.
— Мам, а он вообще кто такой — этот твой парень?
— Рассказывать не буду, это явно лишнее, — шепчет мама, явно хочет что-то добавить, но останавливается.
Оказаться в «геста» рискует каждый эстерштайнец, языки в тайной службе развязывать умеют, там расскажешь всё, ну, или почти всё. Это данностью живут все, а уж люди, нарушающие закон, помнят о «гесте» каждую минуту и лишнего не болтают.
— Я не про его имя и должность. Просто интересно — какой характером и вообще. Тебе понравиться — это нужно быть незаурядным мужчиной.
Мама улыбается:
— Он — псих. Исключительно молчаливый и умный. Но псих. Ему бы тоже было интересно на тебя взглянуть. Я обдумывала, как это можно сделать, но не придумала.
— О! Ты и не придумала⁈ Это почему?
— У вас жизнь абсолютно не пересекающаяся. Вы похожи на уши — левое и правое — в сущности, эти органы живут совсем рядом, но увидеть друг друга им не дано. Разве что путем решительного отсечения.
— У тебя чрезвычайно анатомическое чувство юмора.
— Видимо, правильно говорить «анатомичное». Хотя я не уверена. Впрочем, не важно. Выдастся случай, я вас обязательно познакомлю. Но это вряд ли. Нужен очень-очень странный случай.
— Ладно. А вы не думали… ну, обосноваться вместе? Видимо, это в принципе как-то возможно.
— Вряд ли.
— Почему?
Мама засмеялась:
— Вот, сдери нам башку, какой ты сегодня любознательный. Лучше расскажи про училище.
— Сейчас расскажу. Но ты все же ответь. Почему ты не хочешь с ним жить? Все же у тебя возраст, рядом было бы надежнее.
— Боги, не будь таким наивным. Что особо надежного в близости двух преступных психов? Но дело даже не в этом. Он не хочет.
— Он⁈ Не хочет жить с тобой⁈
— Милый, жизнь сложнее, чем ты представляешь. Намного. Этот «парень» опытен. По сути, я для него девчушка. Вот как ты для меня. Правда, поскольку он мне точно не отец, это не мешает нам иногда славно развлекаться. Но я ему не пара, да он и не может себе позволить. Нет, не буду объяснять. И так много наболтала.
— Ладно. Я все равно ничего не понял. Вернее, понял, что совершенно не понимаю изрядную часть жизни Хамбура.
— Это верно. Давай рассказывай, о чем знаешь.
Верн рассказывал об училище. Всякие стрельбы и получение новых экспериментальных образцов кирас маму не особо интересовали, вот про сокурсников выспрашивала с интересом. Собственно, она знала почти всех курсантов и офицеров училища. Некоторых даже видела и узнавала в городе.