Тянулась спокойная дождливая ночь, стучали по шлему струи, проскакал в замок одинокий фельдъегерь, тускло мерцали над воротами фонари. Верн опирался на оружие, вяло размышлял о странных поворотах судьбы и ненадежности старинной строительной стали. Отчего тросы лопнули именно в этот момент? Может, имеется в этом некая роковая предначертанность? Кто-то из богов сидит, чешет лысину и выдумывает, как покруче закрутить человеческие судьбы? Это вряд ли. Лысых богов вообще не бывает, а «судьба» — понятие смутное. Вот опытные медицинен-сестры 1-го класса в судьбу вообще не верят, считают, что пока сам, своими руками что-то не сделаешь, ничего и не получится. Собственно, именно так этот вечер и прошел — на руках и висели. Интересно, кто все-таки эта разноглазая милая особа? Между прочим, разные глаза и немота ее абсолютно не портят. Нет, курсанту Верну она отнюдь не разбила сердце, просто понравилась. Скорее, как надежный товарищ по внезапной гимнастике. Хорошая девчонка. Но испытывать романтический восторг после всего, что было на стене… немного странно. И так почти родственники. Кстати, интересно было бы иметь сестру. Это, конечно, не мама, но тоже этакое… строго запрещенное и волнующее. Вот мама своих братьев хорошо помнила, это у них в Холмах считалось допустимым и даже нормальным. Странная жизнь, сдери ей башку, и даже непонятно, где она страннее: в столице или в Холмах?
И все же любопытно — как имя разноглазой, и кто она такая? О такой глухонемой красотке непременно должны ходить слухи. Но ничего такого не вспоминалось. А между прочим, курсантов действительно наградить должны. Все таки спасение особы высшей крови, к тому же молодой и красивой. На таких девушек замок наверняка самые большие надежды по долг-ленду возлагает, а тут в один день две красавицы погибли, одна чудом спаслась. Да, вообще-то трагедия, за что тут особо награждать?
Заслуженное награждение курсантов не миновало. Правда, произошло оно в довольно странной, и, прямо сказать, экстравагантной форме.
…— Подъем! Уже отдохнули, мокрые тюфяки! — орал дежурный фельдфебель. — Живо привести себя в самую облизанную форму!
Верн упал с верхней койки на закопошившихся товарищей, голова была тупой, каменной. Два часа сна после наряда — это маловато, в человеческий облик такой отдых вернуть не успевает.
— Сейчас живо взбодритесь, — посулил фельдфебель. — Ремни подтянуть! Гросс-мессы — по уставу, вертикально! В кабинет господина полковника — бегом, марш!
Троица курсантов бежала через плац, сонный разум в головы возвращаться не спешил.
— Аусс ден Аугеннс, аус дем Зинн[3], — промямлил Фетте, замыкающий цепочку.
Плац и казармы училища были практически пусты — все курсанты на занятиях на стрельбище и пристани.
Дежурный по штабу распахнул двери, курсанты протопали по коридору. У кабинета начальника училища приостановиться, кирасы оправить, ножам — вернуть вертикальность.
— Господин полковник, курсанты четвертого курса…
— Отставить рапорт, вольно, — разрешил начальник. — Прежде всего, поздравляю! Ваши решительные и быстрые действия на посту у моста не посрамили чести и традиций нашего славного Ланцмахта.
Вообще-то, полковников в кабинете оказалось двое: кроме начальника училища, присутствовал легендарный фон Хайнц, как всегда безупречно выбритый и сияющий рекордной коллекцией наград.
— Продолжайте в том же духе, господа,– пожелал начальник. — У вас огромный карьерный потенциал. Теперь передаю слово полковнику фон Хайнцу, ему тоже есть что сказать.
Знаменитый герой Эстерштайна поднялся из-за стола:
— Буду краток. За проявленную личную смелость курсант Халлт представлен к «Железному кресту», курсанты Вольц и Фетте за осуществление и поддержку экстренной спасательной операции представлены к «Заслуге фатерлянда» золотой и серебряной степени, соответственно. Награды будут вручены позже, в надлежащей торжественной обстановке. Кроме того, все трое досрочно получают офицерское звание и погоны, — полковник фон Хайнц открыл медную наградную коробку…
Верн чувствовал, как друзья счастливо замерли — досрочное получение звания — событие крайне редкое, можно сказать, исключительное.
…— Вольц и Фетте получают звание фенрихов, Халлт — обер-фенрих. Поздравляю, господа!
Даже плечо Вольца — знатока любых армейских тонкостей — выразило безмолвное изумление. Верн тоже не понял: какие еще фенрихи и обер-фенрихи⁈ Это что за недоношенное и полузабытое офицерское звание⁈ Да его только по древней военной истории и проходят! «Лейтенанта» должны же дать.