Складываем известную нам правду и то, что следует из точно и неточно подразумеваемого, из намеков и недосказанностей. В замке случилось происшествие — часть пострадавших погибла — кого-то спасли. Нападение шпионов тресго или ограбление? Непонятно. И абсолютно непонятно, как мальчишки-курсанты попали в замок, они же снаружи стражу несли? Вот же угораздило. А ведь говорила ему мама, предупреждала… стоп, это опять не то. Значит, кого-то спасли — вот эту курицу и спасли. Даже не пострадала, тварюка. Хотя нет, похоже, у нее ладони забинтованы, не пальцы — те тонкие, породистые, а сами ладони, под перчатками повязки лишь мельком угадывались. Тоже не важно, пусть бы ей, кобыле элитной, всё руки пообрывало. Как могло получиться, что ее героически спасли и теперь Верн в этом виноват? Он ее как спасал-то? Делал искусственное дыхание особо естественным путем? Тьфу, ерунда, и вообще не в его характере. Пусть у него неправильное, но неплохое воспитание, женщин и приличия он понимает. Да и не один же он там был. Хотя Фетте, тот, конечно, мог учудить. Но его, дурака, только мельком в разговоре подразумевали, Верн и Вольц в центре. Что они такого могли сделать? Дурачки они еще, конечно, но это не преступление. Вольц вообще малость тронут на военных законах-уставах, он бы никогда…
Не в них дело. А в чем? Что могло такого случиться, раз мальчишек высылают и были готовы убить, а эта курица…. В ней же и дело! В ней, содрать ей башку сто пятьдесят раз. Сама же и повторяет — «не я тому виной». Знает цизель, чье зернышко пожрал!
Анн двинулась было, чтобы подложить в очаг топлива, но замерла. Гостья. Она определенно чувствует за собой вину, оправдывается. А чтобы такая элитная кобыла почуяла вину, должно случиться нечто особенное, и…. Нет, это не так важно. Важна она сама. Кто, кто это был, вот здесь стоял, пальцами мельтешил⁈
Медицинен-сестра никогда не интересовалась великосветскими сплетнями. Наплевать, что у них там в Хейнате творится — да пусть что угодно, другой мир, в нем нормальному человеку ни заработать, ни полезных знаний выловить — совершенно бесполезные эти дойчи. Но жить в столице и не знать о жизни сверх-людей Чистой Крови, в жопу бы ее… невозможно. Да там всего несколько фамилий и родов осталось, ведут свою родословную от Первого Прихода, их фамилии в школе заучивают. Правда, когда Анн была маленькой, учили полтора десятка фамилий, а Верн уже уполовиненно заучивал. Ну да, у нас же Белый Мятеж случился и изрядно ту часть школьной программы сократил. Сейчас проще, поскольку дойчей меньше и все фамилии…
Анн начала по-детски загибать пальцы, вспоминая Чистые рода. Пальцев хватило, но ничего полезного в памяти не всплыло. Нет там никаких юных девиц с серебряными волосами и глухонемотой. Положим, о неполном здоровье благородной особы могли и умалчивать — недуг простительный, дети в Киндерпаласе со столь легким дефектом не исчезают, глухонемота считается допустимой, ибо не в болтовне истинная польза Эстерштайна. Хотя, конечно, слегка дискредитирует безупречность высшей Крови. Ну ладно, допустим, заставили об этой особенности помалкивать. Но обычные сплетни обойти столь яркую особу не могли. Тут одни волосы чего стоят — это же грезы, идеал и чистый мужской восторг. Да и в остальном девица весьма завидная, и фигурой, и статью. При этом юна, долг-ленд еще не отдавала, хотя по физической развитости и возрасту…. Да кто она такая может быть⁈
Анн вновь глотнула чаю и заново занялась пальцами, с ними как-то нагляднее получалось. Результат совпал — роды-фамилии отсчитываем, фрау старше двадцати лет отбрасываем, моложе пятнадцати забываем, кто там еще не рожал… есть такие, да, но масть башки у них иная. Может, она крашенная? Категорически запрещено, но ведь чистая дойч, им-то закон не писан. Хотя зачем ей, она и так красотка сказочная. Медицинен-сестра посмотрела на свои глупо загнутые пальцы. Да что там этих чистых дойч считать — их почти и не осталось, поиздохли. Медицинен-память еще вполне надежна, тут грех жаловаться. Семь родов, одиннадцать подходящих дев-кобыл, и все не те…. Тут вспомнилось, что родов формально восемь. Есть же еще Канцлер, он, конечно, совершенно отдельно, штучно считается, но формально-то…
…Вот теперь стало совсем нехорошо. Оттого, что начало сходиться.
Анн застонала….
Канцлер — он отдельно. О нем даже сплетен не ходит. Он как бы сам по себе, без рода и связей, поскольку… Чего там — бог он. Опять же не официально, а по умолчанию. Всегда был, и всегда будет. Существовал еще до основания Эстерштайна, переживет еще и эту страну…. Нет, это опасная тема. Поскольку нормальные люди столько не живут, это же вполне очевидно. Бог он или демон, лично медицинен-сестре абсолютно безразлично, поскольку видела Канцлера она за всю жизнь раз шесть, да и то очень издалека. Но раз он столько лет существует, следовательно, у него есть родственники, Пусть о них и категорически не принято говорить. Что теперь, по вдумчивому осмыслению, кажется немного странным. Собственно, почему о них не упоминают-то?