Анн еще раз прислушалась и постучала. Ждала с замиранием сердца… вот шорох, окно открылось.
— Ого! Не ждал, — прохрипел Дед.
— Ты один?
— Нет, конечно. Гостей полно. Лежат, ждут. Завтра кочегарим.
— Я не про холодных. «Геста» не приходила?
— Не было. А что случилось?
— Много чего, — Анн всхлипнула и соскользнула в надежные руки, в благоденственное спокойствие и тишь морга.
…— Тебя сначала успокоить и потом расскажешь, или наоборот? — поинтересовался Дед, держа гостью на коленях.
— Какое «успокоить»⁈ Не до этого. Мне бежать нужно! Срочно, прямо сейчас! Я у тебя только уточнить хотела….
— Спокойней, малышка. Ты все успеешь, у тебя впереди уйма времени.
— Это точно? — замерев, спросила Анн. — Учти, я тебе верю. Тебе одному.
— Точно. Только будь разумной, и не выспрашивай «откуда? откуда?». Так что с тобой случилось?
— Выспрашивать не буду. Остальное по порядку. Ты, случайно, о моем Верне ничего не слышал?
— Слышал, конечно. А он разве тебе весточку не передавал? Его с товарищами повысили, и сразу отправили в срочный рейд. Вернется уже лейтенантом. Я думал, ты уже знаешь. Он не оставил записку под вашей красавицей?
— Можно сказать, оставил. Только уж с другой красавицей передал, — с горечью объяснила Анн.
— Это как?
— Сейчас объясню. Но сначала скажи: что произошло в замке три дня назад, вечером? Кто там злосчастно сдох?
— Погибли две девицы. У меня тут лежат, можешь взглянуть, убедиться. Мост обрушился, бедняжки разбились одним мигом. Хорошенькие, обе халь-дойч, служанки, из самых верхних. Странно, что мне их отправили, но я всех беру.
— Вот жаль, что не совсем «всех-всех», некоторые-то там отлынивают, — пробормотала Анн. — Надо же, целый мост рухнул, а разбились только две. Нет бы хотя бы три. А лучше весь сраный Хейнат. Нет, Дед, я не спятила. Там у моста стоял Верн со своими друзьями-лоботрясами. Пост у Главных ворот. Так вот, мальчишки не нашли ничего лучшего, как спасти одну сущую суку…
…Когда Анн закончила рассказ, перед ней стоял полный стакан шнапса — против обыкновения хрустально чистый, даже на вид холодный.
— Дед, мне же нельзя! — застонала страдающая медицинен-сестра. — Мне нужно уходить! Прямо сию же минуту. Вдруг «геста» по моим следам идет? Я не хочу и тебя утопить.
— Не утопишь, — заверил хозяин Мемория. — До утра никто тебя не выследит, «геста» не очень-то любит ночь. Ночь — наше с тобой время, малышка. Тебе нужно отдохнуть. Но хорошенько запомни — это твой последний шнапс на долгое-долгое время. Может, и навсегда. Лучше брось этот способ отдыха разума. В любом случае тебе будет нечего и не с кем пить ближайшие дни.
— Это я догадываюсь, — вздохнула Анн. — А давай мы отдохнем и ты свернешь мне шею? В твоей печи меня никто не найдет, а оказавшись в Засмертных Холмах, я буду очень-очень тебе благодарна.
Дед ухмыльнулся:
— А если не трону шею, не будешь благодарна?
— Буду. Ты лучший мужчина и мой друг. Но я до усрачки боюсь «гесту».
— Не преувеличивай. Ты можешь быть похитрее «гесты», и вообще очень везучая. Сейчас начинается твоя основная жизнь. Не сказать, что она будет абсолютно безоблачной, но ты не пожалеешь.
— Дед, ты ничего не перепутал? Что тут начинать? Даже если без «гесты». Мне лет-то сколько?
Дед молча показал три пальца.
— Это что за загадка? — вяло спросила Анн, гладя замечательно прохладное стекло бокала.
Хозяин подвалов и мертвецов медленно загнул один палец, потом второй, остался единственный — крепкий, рабочий, не очень ровный мизинец.
— Я, кстати, так сегодня уже делала, неоднократно пальцы гнула, — сообщила Анн. — Не очень-то помогло. Что такое «один палец из трех»?
— Треть. Ты прожила треть жизни.
— Смешно. Ха-ха. По-твоему, я доживу до девяноста лет?
— Это точно. Дальше я не уверен.
— Забавно. И что я буду делать в столь почтенном возрасте? Разлагаться заживо и изводить своим безумием санитарок городского приюта?
— Внешне ты весьма мало изменишься. Будешь воспитывать внуков, правнуков, и прочих «пра». И преподавать науки другим детям.
— Преподавать? В Медхеншуле? Да вряд ли. И откуда у меня правнуки? Нет, я уверена, что Верн славно исполнит долг-ленд, но вряд ли ему повезет как мне, и он не узнает имена своих детей. Мужчинам с этим сложно, откуда им знать….
— Вот и я о том же, — усмехнулся Дед. — Иногда видеть будущее или разглядывать его как абсолютно понятный спектакль — совершенно разные вещи. Я сказал что знаю, а детали уж тебе самой придется рассмотреть.