Первая часть
Декабрь 1991 – Май 1992
Послушай, Паула, я хочу рассказать тебе одну историю, чтобы, когда ты проснешься, тебе не было так одиноко.
Эта семейная легенда берет начало в начале прошлого века, когда коренастый моряк, родом из басков, сошел на берег в одном из портов на побережье Чили, с большими планами в голове да медальоном с изображением матери на шее, оберегающим от несчастий, но не забегая слишком далеко, достаточно сказать, что среди его потомков женщины были страстными, а мужчины обладали крепкими руками, готовыми к тяжелой работе, и отзывчивыми сердцами, способными к большой любви. Встречались среди них и иные горячие головы, кончившие жизнь с пеной у рта, но, возможно, виной тому были вовсе не их собственные страсти, как об этом твердили злые языки, а всего лишь какая-то местная эпидемия чумы. Они скупали плодородные земли поближе к столице, со временем растущие в цене, облагораживали их, строили замки с парками и аллеями, выдавали дочерей за богатых местных землевладельцев креолов, отдавали сыновей учиться в престижные и строгие религиозные колледжи, и таким образом шаг за шагом, годами приобщались к аристократии гордых землевладельцев, господствовавших здесь более века, пока ураган модернизма не смел их со сцены, заменив пришедшими к власти технократами и торгашами.
Мой дедушка был одним из этих потомков моряка. Он был родом из хорошей семьи, но отец его слишком рано ушел из жизни, это была темная история, подробности произошедшего той роковой ночью так и остались покрыты тайной, возможно, это была дуэль, месть или конфликт на почве любовной связи, как бы то ни было, их семья осталась без средств к существованию, и, как старшему сыну, ему пришлось бросить учебу и пойти работать чтобы содержать свою мать и дать образование младшим братьям.
Много позже, будучи уже человеком состоятельным, при встрече с которым уважительно снимают шляпу, он признавался мне, что худший вариант бедности - это бедность благородная, в воротничке и в галстуке, просто потому что ее приходится скрывать. В отцовской одежде, подогнанной по размеру и тщательно отутюженной, чтобы потертости костюма не были так заметны, а также с зауженным воротником ему удавалось выглядеть почти безупречно. Время лишений и невзгод лишь закалило его характер и укрепило в убеждении, что всего в жизни можно достичь только благодаря собственным усилиям и труду, и что порядочному человеку должно идти по жизни помогая своим ближним.
Уже тогда его натуре были свойственны сосредоточенность и цельность, он был весь из того же материала, что и его предки, в прочности не уступавшего камню, и, как и большинство из них, он твердо стоял на земле, что, однако, не мешало его душе время от времени предаваться мечтаниям, ускользающим в бездну. По этой причине он влюбился в мою бабушку, младшую в семье из двенадцати детей, сумасшедших, эксцентричных и прекрасных личностей, подобных Терезе Авильской, у которой в конце жизни выросли ангельские крылья за спиной, а после ее смерти за ночь в Японском парке засохли все розы, или Амвросию, великому мошеннику и развратнику, который в минуту щедрости не постеснялся бы посреди улицы снять с себя последние одежды чтобы отдать их страждущим и испытывающим нужду. Я выросла на разговорах о талантах моей бабушки, способной предсказывать будущее, читать чужие мысли, разговаривать с животными и перемещать предметы взглядом. Говорят, даже, что однажды она сдвинула взглядом бильярдный стол в гостиной, но на самом деле единственное, что я могу засвидетельствовать, как виденное своими глазами, было движение в ее присутствии жалкой сахарницы, которая во время чаепития и так имела обыкновение беспорядочно перемещаться по столу.
Способности подобного рода обычно вызывают у людей опасение, и, несмотря на привлекательную внешность девушки, потенциальные кавалеры терялись в ее присутствии; но для моего деда телепатия и телекинез выглядели детскими шалостями, не представлявшими никаких серьезных препятствий для брака, его беспокоила только разница в возрасте, бабушка была намного моложе, и когда он впервые увидел ее, она была еще совсем малышкой, игравшей с куклами и только учившейся ходить самостоятельно, в окружении диванных подушек.
Таким образом, увидев ее однажды маленькой девочкой, он и подумать не мог о зарождении в нем любовной страсти, пока однажды она не возникла перед ним в прекрасной молодой девушкой в длинном платье, с зачесанными назад волосами, и это внезапное откровение любви, зревшей в нем годами, породило в нем в такой фонтан душевных переживаний и приступ застенчивости, что он резко прекратил ездить к ним. Она смогла угадать его состояние раньше, чем сам он смог разобраться в клубке собственных чувств, и написала ему письмо, первое из переписки, которую они поддерживали в решающие моменты в течение всей их жизни. Обошлось без намеков на кокетство, осторожно прощупывающего для себя почву, это была короткая заметка, написанная карандашом на тетрадном листе, где прямо и без лишних слов спрашивалось, хочет ли он взять ее в жены, и если да, то, когда. Свадьбу сыграли через несколько месяцев. Невеста пошла к алтарю словно видение из прошлого, одетая в кружева цвета слоновой кости и с белоснежными восковыми цветами флёр д’оранж, запутавшимися в беспорядке в ее волосах; увидев ее, он решил, что будет беззаветно любить ее до конца своих дней.