Когда ты проснешься, у нас будут месяцы, возможно, годы, чтобы склеить в памяти осколки твоего разбитого прошлого, или, что еще лучше, мы придумаем заново твои воспоминания вдохновившись твоими фантазиями; а пока я расскажу тебе о себе и о других членах этой семьи, к которой мы обе принадлежим, но не требуй от меня абсолютной точности, в моем рассказе будут проскальзывать ошибки, с течением времени многое мною забыто или было искажено в моей памяти, зачастую я не смогу указать тебе место, точно назвать даты и имена, но с другой стороны, хорошая история никогда не сотрется у меня в памяти.
Сидя у твоей постели и следя за светящимися линиями на экране, следующими биениям твоего сердца, я пытаюсь общаться с тобой с методами моей бабушки, занимавшейся магией. Будь она сейчас здесь с нами, она смогла бы передать тебе мои послания и помочь удержать тебя в этом мире. Ты ушла в загадочное путешествие в дюнах бессознательного. К чему столько слов, если ты не слышишь меня?
К чему столько страниц, которые возможно никогда не будут прочитаны тобой? Жизнь моя говорит о себе и память моя застывает в строчках; то что не облеку в слова, положив их бумагу, все это будет стерто временем.
Сегодня 8 января 1992 года. В один и тот же день, одиннадцать лет назад в Каракасе я писала прощальное письмо моему дедушке, находившемуся на пороге смерти с вековой историей борьбы за жизнь за своей спиной. Его крепкие кости не поддавались смерти, хотя сам он давно уже готовился последовать за Бабушкой, которая давала ему знаки с той стороны. Я не могла вернуться в Чили, и не было также никакой возможности побеспокоить его телефонным звонком, которые так раздражали его, просто чтобы сказать ему, что он может уходить спокойно, потому что не будет потеряно ничего из той сокровищницы анекдотов, которые он рассказывал мне на протяжении всей нашей дружбы. Я не забыла ничего. Вскоре после этого старик умер, но история привязалась ко мне, и я уже не могла остановиться, во мне говорил другие голоса, я писала в трансе, с ощущением, что я распутываю огромный клубок шерсти, пребывая в состоянии такой же крайности, как я пишу сейчас. К концу года пятьсот страниц были собраны в холщовый пакет, и я поняла, что это уже больше чем просто письмо, поэтому я робко объявила в семье, что написала книгу. Как ты ее озаглавишь? Спросила моя мать. Мы составили перечень вариантов, но так и не смогли договориться в выборе, и наконец ты, Паула, подбросила монетку в воздух, чтобы окончательно решить этот вопрос.
Так родился и обрел имя мой первый роман "Дом духов", и я завела себе невосполнимое пристрастие рассказывать истории. Эта книга спасла мне жизнь. Писать - это длинный путь копания в себе, это путешествие в самые темные пещеры сознания, долгая и медленная медитация. Я пишу на ощупь в тишине и по пути обнаруживаю частички истины, крошечные кристаллы, умещающиеся на ладони руки и оправдывающие мое пребывание в этом мире. Также 8 января я начала свой второй роман, и после этого больше не осмеливаюсь отклоняться от этой счастливой даты, отчасти из суеверия, но также и из-за дисциплины; все свои книги я начинала писать 8 января.
Несколько месяцев назад я закончила "Бесконечный план", мой последний роман, и теперь снова готовлюсь к этому дню. Все уже готово: тема, название, первое предложение, однако теперь я не могу взяться за эту историю, потому что с появлением твоей болезни, меня хватает только на то, чтобы быть рядом с тобой, Паула. Ты спишь уже месяц, я не знаю, как до тебя достучаться, звоню и звоню тебе, но имя твое теряется в дебрях этой больницы.
Душа моя задыхается в песках, печаль моя бесплодная пустыня. Я не умею молиться, у меня не получается связать в голове две мысли, еще менее была бы я способна погрузиться с головой в написание новой книги. Я перелистываю эти страницы в бессмысленных попытках побороть свой ужас, и мне приходит в голову, что, если я смогу облечь в форму это опустошение, то я смогу помочь тебе помочь мне, это изощренное упражнение в письме может стать путем к спасению. Одиннадцать лет назад я писала письмо дедушке, чтобы попрощаться с ним находящимся на краю смерти, 8 января 1992 года я пишу тебе, Паула, чтобы вернуть тебя к жизни.
Моя мать была очаровательной восемнадцатилетней девушкой, когда Деда вывез всю семью в Европу, в большое путешествие, на которое он смог отважиться лишь один раз в жизни, поскольку Чили находится на краю света. Он хотел отдать свою дочь в колледж в Англии, чтобы она приобщалась к культуре и попутно забыла о своих любовных отношениях с Томасом, но Гитлер разрушил его планы, с грохотом разразилась Вторая мировая война, заставшая их на Лазурном берегу. С невероятными трудностями, пробираясь по дорогам против потока беженцев, спасавшихся бегством пешком, на лошадях или на любом доступном транспорте, они сумели добраться до Антверпена и поднялись на борт последнего чилийского парохода, отходящего от пристани. Палубы и спасательные шлюпки были забиты людьми, еврейские семьи десятками бежали из страны, бросая имущество – а в некоторых случаях и целое состояние – в руки расчетливых, бессовестных дельцов из консульства, торгующих въездными визами по цене золота.